Мне было безумно больно думать о том, что Глеб все давно спланировал и задумал отобрать у меня не только дочь, но и все, что принадлежало нашей семье.

— Мы оба прекрасно знаем, что ты не больна никакой деменцией, а риски ее развития… Никто от подобного не застрахован. Учитывая все, что я узнал о тебе за эти дни, смею предположить, что твой муж лишь недавно придумал этот план и принялся его осуществлять. У вас ведь с ним были хорошие отношения с самого начала?

Вспомнить бы еще с чего начались эти отношения. Глеб говорил, что был у меня первым мужчиной, но я не помнила свой первый раз, как и своих ощущений по этому поводу.

— Обычные были отношения, а он говорил, что любит меня и дочь…

Но только сейчас я начинала понимать, что никакой семьи на самом деле и не было. Я сама все придумала, а Глебу приписала незаслуженные подвиги и вознесла на пьедестал, поклоняясь и уважая мужчину, который этого не заслуживал. Многие вещи и события начали обретать правильные формы и очертания, словно до этого дня я жила в искаженной реальности, придуманной лично для меня. Неужели это все он делал ради денег?

Максиму кто-то позвонил по телефону. Извинившись, он отошел к окну, а я наблюдала за ним со стороны, продолжая думать о том, как сильно ошиблась в человеке, которого считала надежной крепостью и опорой для себя и нашей дочери много лет.

— Хорошо, жду отчеты на почту. Нет, вернусь послезавтра. Без меня ничего не предпринимать, — отвечал Максим короткими фразами, а сам смотрел на меня.

Никак не могла взять в толк, зачем он со мной возился? Ему тоже нужны были деньги?

— Поехали, поужинаем? — предложил он, вернувшись ко мне.

Я кивнула, хотя была вовсе не голодна. Но возвращаться в отель и оставаться один на один со своими мыслями, которые причиняли боль, я не хотела. Разочаровываться в людях оказалось не менее больно, нежели получить нож в спину от человека, которому верила.

— Только у меня будет одна просьба.

Максим заинтересованно на меня посмотрел.

— Больше никаких разговоров о больницах, врачах и моих диагнозах, хорошо?

— Если честно, я тоже не настроен об этом говорить. Я потом посмотрю еще раз все заключения вместе с юристом. Они, кстати, когда будут готовы?

— Сказали, что все пришлют на почту в течение двух или трех дней. Врачи, как один, рекомендуют вести спокойный образ жизни, но пока об этом не может идти даже речи…

— Твой муж тебе его прекрасно обеспечивает.

Я опустила голову, пряча от него грустные глаза. Тяжело было держаться, потому что я больше ничего не понимала в этой жизни. Глеб обещал, что всегда будет оберегать меня и Дину, а на деле выходило все иначе. Как я могла верить после такого другим людям?

— А знаешь… — Максим взял меня за плечо и заставил на него посмотреть. — Я очень устал. Боюсь, что после того, как плотно перекушу в ресторане, больше не найду в себе сил подняться на ноги…

— Что ты хочешь предложить? — севшим голосом, спросила я.

— Давай, поужинаем у меня или у тебя в номере? Но хочу сразу предупредить, что раздельные номера и проживание — это еще не гарантия моего хорошего поведения, — он хитро улыбнулся.

— Я согласна, — сбросив его руку со своего плеча, я направилась на выход.

Мы второй день проводили с ним вместе. Вчера он стойко выдержал все визиты в госпитали, а затем вернулся вместе со мной в фонд и почти два часа проверял документацию, пока я заполняла необходимые ведомости и отчеты. В отель мы приехали поздно вечером, а утром сели в самолет и прилетели в Москву. Здесь он тоже не отходил от меня ни на шаг, а я не понимала, зачем ему все это было необходимо.

— Почему ты сам поехал со мной, а не отправил вместо себя Ивана? — спросила я, когда мы ехали на такси в отель. — Боишься, что сбегу?

— Все куда банальнее и проще: я хотел провести это время с тобой.

— С девушкой, которая создает тебе кучу проблем и еще до конца не определилась, помогать тебе или бежать от ваших разборок с Глебом куда подальше, сверкая пятками?

— Если все сложится, как я планирую, то продам тебе свою часть акций, которые выкупил у Даневича, а сам уеду. Но пока тебе придется потерпеть мое присутствие в своей жизни. Откуда мне знать, что именно в эту минуту за нами не ведется слежка? Не удивлюсь, если люди твоего мужа ждут удобного момента, чтобы похитить тебя и вернуть обратно домой, — серьезным голосом произнес Шведов. — Сама подумай, все события, которые случились с тобой — это ведь своего рода подготовка к тому, чтобы ты путалась в показаниях. Он не пустил тебя ночью в дом, а потом приехал, как ни в чем не бывало, и просил вернуться, упомянув при этом твою травму головы. Мне не хочется, чтобы ты возвращалась к нему, потому что Хабаров своими действиями и в самом деле со временем сведет тебя с ума, а ты начнешь верить, что с тобой что-то не так. Он отличный стратег, и знает, что и зачем делает.

— Кто эти люди, которые стоят за тобой и за моим мужем?

— Сомневаюсь, что тебе знакома фамилия человека, который предложил мне сотрудничество, а вот имя Лаврова Бориса Марковича ты, наверное, уже слышала?

— Да, и не один раз. Это партнер Глеба. Ты хочешь сказать, что он каким-то образом связан с преступной деятельностью?

— Надя, они вместе несколько лет отмывают деньги через благотворительные фонды и некоммерческие организации, в одной из которых ты сейчас работаешь. Компания твоего отца — это капля в море, но весьма существенная капля, потому что с нее все когда-то началось, а теперь они хотят избавиться от балласта. Сделать это по-тихому и без шума.

Такси остановилось у высокого здания в центре города. Мы вышли на улицу, а я поежилась от холода, размышляя над словами Максима. Уму непостижимо, что я столько лет жила с человеком, о котором толком даже ничего не знала. Да и откуда я могла что-то знать, когда мне не показывали эту обратную сторону обеспеченной жизни, а сама я не разбиралась во многих вещах?

— Предлагать прогуляться не буду, — произнес Шведов, заметив, каким взглядом я посмотрела на красивую аллею неподалеку.

— На самом деле я не хочу никаких прогулок и валюсь с ног от усталости. Пока не ходишь в эти кабинеты по врачам, кажется, что ничего ужасного с тобой и не происходило. Но стоит там оказаться, как я вспоминаю долгие месяцы реабилитации после травмы… Мне бы не хотелось пережить это снова. Я хочу заниматься ребенком, любимыми вещами и не бояться, что меня могут всего этого лишить, объявив ненормальной.

Я понимала, что приняв решение помогать Максиму, должна держаться рядом с ним и не пятиться назад, но отчего-то все дрожало внутри и потели ладони, когда он так на меня смотрел, как сейчас. В такие моменты мне хотелось бежать от него.

— Надя, я же сказал тебе, все будет хорошо.

В нем что-то поменялось по отношению ко мне за эти два дня. Похоть в глазах никуда не исчезла, но общения между нами стало больше. С моей стороны появился сильный интерес, а чувство, будто я знала этого человека раньше, только набирало обороты и мощь.