– Она не знала, кто положил их туда?

– Как будто нет… Право, не помню.

– Спасибо, мистер Дайсон.

Грегори вышел.

– Весьма любезно с его стороны, – заметил Уэстон,постучав ногтем по листу бумаги, – было предоставить нам это подробноеописание своего местопребывания вчера вечером.

– Вы думаете, что это было немного чересчурлюбезно? – спросил Дейвентри.

– Трудно сказать. Некоторые люди очень беспокоятся освоей безопасности и боятся впутаться в какую-нибудь историю. Вовсе необязательно при этом, что им известна какая-то преступная тайна. С другойстороны, все может быть.

– А как обстоят дела с алиби? Правда, на это особеннорассчитывать не приходится. Играет оркестр, все танцуют, встают из-за столов,входят и выходят. Женщины отлучаются, чтобы попудрить носы, мужчины – чтобыпрогуляться. Дайсон, как и все остальные, мог выскользнуть в любой момент. Ноон как будто не особенно стремится доказать, что не делал этого. –Дейвентри задумчиво поглядел на бумагу. – Значит, миссис Кендал перекладываланожи на столе, – промолвил он. – Интересно, умышленно ли Дайсонупомянул об этом факте?

– А вам это кажется вероятным?

– Все возможно.

Снаружи послышался шум.

– Я должен сообщить кое-что, – требовал чей-товизгливый высокий голос. – Пустите меня к этим джентльменам.

Высокий полисмен в форме открыл дверь.

– Один из здешних поваров, – сообщил он, –очень хочет вас видеть. Он утверждает, что должен вам что-то сообщить.

Испуганный смуглый человек в поварском колпаке ворвался вкомнату. Это был один из младших поваров, кубинец по происхождению.

– Сейчас я вам все расскажу, – начал он. –Она прошла через мою кухню, и у нее в руке был нож! Понимаете? Потом онаоткрыла дверь и вышла в сад. Я видел ее!

– Пожалуйста, успокойтесь, – сказал емуДейвентри. – О ком вы говорите?

– О ком? Да о жене хозяина, о миссис Кендал, о ком жееще? У нее в руке был нож, и она скрылась в темноте. Это было перед обедом, аназад она не возвращалась!

– Не могли бы мы немного побеседовать с вами, мистерКендал?

– Конечно. – Сидевший за письменным столом Тимотодвинул в сторону бумаги и предложил вошедшим сесть. Его лицо былопечальным. – Как идут дела? Удалось вам что-нибудь выяснить? Здесь словнопоселилась смерть. Все хотят уезжать, расспрашивают об авиарейсах. А ведь всекак будто шло как надо. О боже, вы и представить не можете, что эта гостиницазначит для нас с Молли. Мы ведь вложили в нее все, что имели.

– Я знаю, вам сейчас очень тяжело, – сказалинспектор Уэстон. – Не думайте, что мы вам не сочувствуем.

– Если бы все можно было поскорее выяснить, –вздохнул Тим. – Эта негодная девчонка Виктория… О, конечно, я не должентак говорить – она была неплохой девушкой. Но… но ведь здесь может быть совсемпростое объяснение – например, какая-нибудь любовная интрига. Возможно, ее муж…

– Джим Эллис не был ее мужем, и они казались весьмаспокойной парой.

– Если бы только удалось поскорее все выяснить, –повторил Тим. – Простите, вы, кажется, хотели меня спросить о чем-то?

– Да, о вчерашних событиях. Согласно медицинскомусвидетельству, Виктория была убита где-то между половиной одиннадцатого иполуночью. При сложившихся обстоятельствах алиби будет не так-то легкоустановить. Все ходили взад-вперед, танцевали, прогуливались. Это оченьзатрудняет дело.

– Очевидно. Но значит, вы уверены, что Виктория былаубита кем-то, живущим здесь?

– Ну, мы должны исследовать подобную возможность,мистер Кендал. Сейчас же я хотел спросить вас о заявлении, сделанном одним изваших поваров.

– Каким? Что он сказал?

– Насколько я понял, он кубинец.

– У нас два кубинца и один пуэрториканец.

– Этот человек, его зовут Энрике, утверждает, что вашажена, идя из столовой, прошла через кухню и вышла в сад и что она держала вруке нож.

Тим уставился на него:

– Молли держала в руке нож? Ну а почему бы и нет? Вы жене думаете… не можете же вы предполагать… Что вы имеете в виду?

– Это было перед тем, как люди вошли в столовую.Примерно около половины девятого. Вы сами как будто в это время находились встоловой, беседуя с метрдотелем Фернандо.

– Да, – припомнил Тим.

– А ваша жена вошла с террасы?

– Да, – подтвердил Тим. – Она всегдапроверяет, все ли на столах в порядке. А то иногда официанты забываютчто-нибудь положить. Очевидно, так оно было и на этот раз. Молли, наверно,держала лишний нож, ложку или что-то в этом роде.

– Значит, она вошла с террасы в столовую. Она говорилас вами?

– Да, мы перебросились двумя словами.

– Не могли бы вы припомнить, что именно она сказала?

– По-моему, я спросил ее, с кем она говорила. Я слышалее голос снаружи.

– С кем же?

– С Грегори Дайсоном.

– Ага! Он говорил то же самое.

– Мне кажется, он любезничал с ней. Это вообще в егостиле. Я разозлился и сказал: «Черт бы его побрал!» – а Молли засмеялась иответила, что в ее положении этого не избежать. Хорошо, что Молли умнаядевушка, потому что положение ее в самом деле нелегкое. Оскорблять гостейнельзя, поэтому такой привлекательной женщине, как Молли, остается отделыватьсяот приставаний смехом и шутками. А Грегори Дайсон не пропустит ни однойхорошенькой женщины.

– Между ними произошла ссора?

– Нет, не думаю. Она, как всегда, просто смеялась.

– Вы не можете точно вспомнить, был у нее в руке ножили нет?

– Точно не помню… Но я почти уверен, что не было. Дажесовершенно уверен.

– Но ведь вы только что сказали…

– Я просто имел в виду, что если Молли была в столовойили на кухне, то вполне вероятно, что у нее в руке мог быть нож. Но теперь яточно помню, что когда она вышла из столовой, то в руках у нее ничего не было.

– Понятно, – протянул Уэстон.

Тим искоса взглянул на него: