и извлекла оттуда ещё одну папку, только пластиковую. — Твои новые документы готовы. Здесь паспорт, водительское удостоверение, лицензия на отстрел иных и сим-карта. Отныне ты — боярин Кирилл Павлович Столетов, потомок древнего угасшего рода из Рязанской губернии.

Я достал паспорт и пролистал его. С лёгкой руки агентов СКИФ я получил боярский титул. Не своя родная фамилия, конечно, но и не простолюдин, что уже хорошо. Боярином жить попроще будет, чем каким-нибудь мещанином.

— Мне двадцать лет? — удивился я, обнаружив, что год моего рождения указан не восемьдесят пятый, а восемьдесят третий. — Ошиблись?

— Нет, всё правильно. Иначе пришлось бы искать попечителя, а это лишние хлопоты, вот и решено было прибавить два года.

— Точно, как я сам не догадался… А что за род такой, Столетовы? Известный? Первый раз слышу.

— Угасшая ветвь бояр Глинских, отделившаяся в восемнадцатом веке, — Марина достала из пластиковой папки листы с напечатанным текстом. — Здесь вся необходимая информация. Выучи её наизусть.

— Ладно, — я взял листы и пробежал их глазами. Тут была кратко описана вся моя вымышленная жизнь от рождения до сегодняшнего дня. — Основательно подошли к вопросу, даже боярский род ради меня воскресили.

— Теперь по поводу планов на будущее, — продолжала Марина. — После Нового года ты вернёшься в пятнадцатую школу.

— В пятнадцатую⁈ — я оторвался от бумаг и уставился на сою наставницу; новость стала для меня полной неожиданностью. — Но ведь…

— Боишься, что отец найдёт? Не переживай. В школе он будет тебя искать в последнюю очередь. К тому же ты под другой фамилией, забыл? С Меншиковым уже налажено сотрудничество, не хотелось бы ломать отработанную схему и привлекать новых лиц.

— А если он всё-таки найдёт меня?

— Вот тогда и будем решать вопрос. Но ещё раз повторяю: можешь не волноваться, тебя никто не выдаст. Как только твой родственник и его люди покинут Москву, вернёшься к школу.

— Что сказать… Это хорошо, что в пятнадцатую. Здесь знакомые, друзья. Хотя, если честно, все эти построения меня уже порядком задолбали.

— Придётся потерпеть, — безразлично проговорила Марина.

Опять школа, опять муштра — никуда от этого не деться. Но возвращение в пятнадцатую школу стало для меня приятным сюрпризом. Там были друзья, в том числе, среди офицеров, был клан и даже две девушки, пусть и бывшие. Да и возможности для охоты здесь прекрасные. Далеко ехать не надо, иных под боком много, даже собственная база в посёлке есть.

А терпеть мне не впервой. Восемнадцать лет терпел, можно и ещё три, а точнее, два с половиной года помучиться, пока не стану настолько сильным, что смогу папаше голову проломить. Своё-то я однажды всё равно получу.

— А что по поводу ДНК-теста? — напомнил я. — Тебе удалось добыть данные моих родителей?

— Пока не было возможности. С документами твоими занималась. И если честно, никак в толк не возьму, зачем тебе всё это нужно? Какая теперь разница, кто твои родители?

— Да потому что правду хочу знать! Всю жизнь я жил во лжи, всю жизнь слышал только гнусные сплетни. Надоело! Если окажется, что я родился в браке, если во мне течёт кровь Скуратовых, тогда пойду к отцу и оспорю его решение. Найму адвокатов, сделаю всё, что понадобится.

Марина посмотрела на меня с жалостью, словно на обездоленного:

— И какая разница, чья кровь в тебе течёт, Кирилл? Стоит из-за этого голову себе морочить? Может, Скуратовых, может — нет. Разве от этого что-то изменится?

— Что значит, «какая разница»? — меня возмутили слова наставницы. — Кровь определяет то, кто ты есть. Кровь определяет всё. Разве тебя этому не учили? Ты вроде как графиня… или нет?

— Кровь одинаково красная, что у простолюдина, что у знатного человека, — скучающим тоном произнесла Марина. — Никакой нет разницы. Шанс появления светоносных в семье мещан или крестьян такой же, как шанс появления немощного у князей. Это определяется комбинацией генов и ряда других факторов, никак не зависящих от нас, но чаще всего — возможностью и желанием родителей платить за инъекции для своего чада. То же касается и фамилии. Вот тебе фамилия, — Марина взяла паспорт и потрясла перед моим носом. — Бумажка с фотографией и штампом. Я тебе десять таких напечатаю. Будешь хоть князем Шуйским, хоть герцогом Баварским. И стоить это не очень-то и дорого. И родословную тебе, какую хочешь, напишут, если возникнет такая необходимость. Не велика важность. Знаешь, Кирилл, с возрастом начинаешь понимать истинную ценность вещей.

Марина кинула на стол мой паспорт.

— Но ведь… — я хотел возразить, но не мог подобрать слова.

Речь наставницы казалась мне кощунственной, словно она посягнула на какую-то незыблемую святыню, которую я хранил все эти годы. Восемнадцать лет родители, учителя, родственники — все вдалбливали мне определённые взгляды. А теперь Марина нещадно ломала мою привычную картину мира. Я не мог с ней согласиться и спорить тоже не мог, потому что доводы не получилось найти.

— В общем, так, Кирилл, — Марина не стала ждать моих возражений. — Отдохнёшь два-три дня и отправишься на охоту. Но прежде тебе необходимо съездить в Москву, завести счёт в банке и арендовать вездеход. Есть две неплохие фирмы «Трак» и «Автотур», поезжай в одну из них. Как будешь там, звони мне, объясню, какой вездеход выбрать, и переведу средства. Если нужно, можешь прикупить что-то из мебели. Мой новый телефон записан здесь, — она перевернула один из листов. — Прежний мы засветили, пришлось его сменить. Так. Что ещё… Про тренировки не забывай, пусть ты пока и не в школе. Занимайся каждый день не менее трёх часов. Желательно — больше.

— Сам собой! Я постоянно время тренируюсь. Всё делаю: и энергетику, и на скорость потока, и телекинез.

— Правильно. Продолжай в том же темпе. А когда арендуешь вездеход, мы ещё раз встретимся, проведу инструкцию по работе с аппаратурой. Всё понятно? Вопросы есть?

— Всё понятно. Завтра поеду арендовать машину, а то праздники скоро.

— Да-да, не затягивай, — Марина застегнула кожаную папку и поднялась со стула.

— Погоди. У меня есть вопрос, а точнее, предложение.

— Слушаю, — Марина вернулась на место и внимательно посмотрела на меня.

— Это по поводу моего отца.

— Опять?

— Смотри, о чём я подумал. Твоему начальству не нравится, что Скуратовы исследуют гибриды без вашего разрешения, так?

— Разумеется. Исследования подобного характера не должны проводиться без ведома нашей службы.

— А ещё думаю, что вам пригодятся связи с одним из крупнейших столичных родов. Если Скуратовы будут с вами сотрудничать, это для вас только в плюс пойдёт, верно? Будете контролировать наши исследования, и если помощь какая понадобится, всегда сможете обратиться. Но для этого во главе рода должен стоять кто-то другой, а не мой отец, кто-то, кто работает на вас. Понимаешь, о чём я?

Идея эта уже давно зрела в моей голове, ещё до того, как отец забрал меня из спецшколы. Наверняка, у СКИФ и так хватает связей среди высшей аристократии, но дружба с ещё одним крупным родом никогда не будет лишней. В любом случае, если предприятия Аркадия Скуратова унаследую я, а не мой младший брат, агенты не только ничего не потеряют, а наоборот, приобретут влиятельного и богатого союзника.

Марина выслушала меня внимательно, поморщила лоб и покачала головой.

— Данными вопросами я не занимаюсь.

— Тогда передай своему начальству. Разве вам не нужно, чтобы один из крупнейших родов сотрудничал с вами? Я могу этому поспособствовать, если, конечно, получу то, что мне причитается по закону.

— Единственное, что нам нужно, это чтобы никто не мешал, — возразила Марина.

— Да брось. У вас в руках — наследник огромного состояния. И вам плевать?

— Ещё раз повторяю: я такими вещами не занимаюсь. А СКИФ обычно не вмешивается в людские дела.

— Просто передай мои слова своему начальству.

— Я передам.

Марина уехала домой сразу после разговора, оставив меня разбираться с новыми документами. Я же подумал-подумал и решил и решил отправиться в Москву сегодня же. Было уже двадцать девятое декабря, через два дня начинались новогодние праздники. Не хотелось, чтобы из-за этого охота задерживалась.

Перекусив и немного поупражнявшись, я вызвал такси и отправился в Москву.

Было непривычно осознавать себя другим человеком. Когда в конце лета меня выгнали из семьи, не изменилось ничего, кроме моей фамилии, теперь же я ни много ни мало