Размытое изображение стелы произвело гипнотический эффект. Глаза у собравшихся округлились, рты открылись, кулаки нервно сжались.

– Наконец-то… – приговаривал Стаут, потирая ладони. – На этот раз вам, господа атланты, не спрятаться.

– Глазам своим не верю, – признался Ватерман и столкнул со стола какой-то навигационный прибор.

– Осторожнее! – предупредил профессор, но головы не повернул, боясь пропустить что-нибудь существенное.

Некоторое время монитор исправно показывал четкий крупный план каменной грани с двумя буквами, напоминающими «Н» и «М». Потом изображение задергалось, заплясало. Стела исчезла из кадра. Вместо нее камера выхватывала то фрагмент дна, то водяную толщу с плавающими в ней обрывками водорослей.

– Там что-то происходит! – заволновалась Элен.

– Они просто меняют местоположение, – решил Ватерман. – Держу пари, сейчас мы увидим нечто еще более любопытное.

– Молодец, Алиса, молодец, внучка! – бормотал Заводюк. – Я знал, что ты не подведешь.

– Ну, что там у вас, что?

Нетерпение усиливалось с каждой секундой. Дышать в каюте было уже нечем, но об этом никто не беспокоился. Всем не терпелось увидеть продолжение.

А камера то клевала в песок на дне, то взмывала вверх, ловя какие-то лохмотья, хлопья, пузыри и беспорядочно двигающиеся конечности.

– Вода светлеет, – заметил Ватерман и, растолкав присутствующих, спрыгнул на пол. – Они всплывают. И как-то очень странно всплывают…

Зрители столь внезапно оборвавшегося видеосеанса бросились наверх. Бегая от борта к борту, они смотрели на лениво колышущиеся волны, гадая, с какой стороны судна вынырнут Алиса и Быков.

А эти двое уже были на поверхности, только совсем не там, где искали их взгляды товарищей.

Быков изнемогал, из последних сил удерживая голову Алисы над волнами. Она была без сознания, лишившись чувств то ли от удушья, то ли от пережитого стресса, то ли от слишком резкого перепада давления. В любом случае плыть самостоятельно девушка не могла, а Быков был не в состоянии преодолеть напор волн, которые плавно и медленно, но верно относили их все дальше от «Диэ Пруденс». Расстояние было пока небольшим, однако аквалангисты находились в зоне солнечных бликов и были не видны с палубы. Никто не догадался осмотреть море в бинокль, все искали их значительно ближе, чем они оказались после того, как побывали во власти подводного течения, а потом и океанской зыби.

Пару раз Быков порывался помахать свободной рукой, но оставил это занятие после того, как упустил Алису и она погрузилась в воду с головой. Пришлось делать ей искусственное дыхание рот в рот. Девушка открыла глаза, но потом они закатились и скрылись под сомкнувшимися веками.

Спасение, как это часто бывает, пришло оттуда, откуда его никто не ждал.

Пока члены экспедиции и моряки метались по палубе, лишь один человек на «Пруденс» сохранял спокойствие. Это был восемнадцатилетний Гарри Дункан, самый молодой матрос команды, занятый собственными переживаниями.

Тщательно скрываемый недуг одолевал его. Морская болезнь – явление постыдное для моряка.

Качка была небольшой, но и этого оказалось достаточно, чтобы внутри Гарри поднимались и опускались волны изматывающей тошноты. На два-три дня он и думать забыл о проклятой морской болезни, однако сегодня она вернулась и взялась за молодого человека с новыми силами.

Виной тому была вчерашняя попойка, завершившаяся тягостным утренним похмельем. Ситуацию усугубила вонь рыбьих потрохов, в которых по команде кока ковырялся Гарри. Этот смрад проникал в него с каждым вдохом, вызывая приступы желчи. Ее едкий вкус ощущался уже не только в горле, но и во рту. Еще немного и…

Гарри слегка полоснул себя ножом, облепленным чешуей, по бедру. Это дало передышку, но лишь временную, надо полагать.

Казалось бы, чего проще: перегнись через леер и дай выход всей гадости, что накопилась внутри. Но нет, нельзя. Товарищи засмеют, а потом будут рассказывать девушкам, как Гарри Дункан скармливал завтрак морю. И не бывать ему после этого морским волком, потому что смешки будут преследовать его до конца дней.

Проглотив отвратительно теплую желчь, он сделал несколько глубоких вдохов, с тоской глядя слезящимися глазами в небо. Может, удастся незаметно срыгнуть, пока все суетятся и не обращают на него внимания? Нет, кто-нибудь обязательно смотрит в его сторону, как будто дожидаясь, когда же можно будет поднять опозорившегося матроса на смех.

Черт бы их всех подрал!

Пересиливая себя, Гарри опустил взгляд на рыбу. Три тушки он уже очистил и выпотрошил, осталось всего в два раза больше… Всего! Да они никогда не закончатся, эти вонючие рыбины! И какому придурку пришла в голову идея порыбачить с утра пораньше? Знал бы, убил. Вот этим самым ножом, перепачканным слизью!

Гарри сцепил зубы и снова принялся за работу. Чайки кружили над его поникшей головой, издавая нетерпеливые истошные вопли. Ждали, когда он закончит дело и вывалит рыбьи потроха в воду.

Мимо прошел капитан, бросив на ходу, что потом Гарри должен как следует вымыть скользкую от крови палубу. Кивнув, парень достал из сетки очередную рыбину. Не обращая внимания на ее судорожно открывающийся рот, он вскрыл жабры, вспорол брюхо от глотки до хвоста, вытащил потроха и, бросив мрачный взгляд на чаек, швырнул их за транец.

Птицы спикировали одновременно со взмахом его руки. Две из них подхватили на лету один кусок потрохов и, вопя, потащили в разные стороны. Неизвестно почему, но это усилило рвотные позывы. Шлепнув рыбой о доски, Гарри полез на крышу рубки.

Скорей, скорей! Наверх! Подальше от этой вони и слизи! Сейчас его как следует обдует ветром и он наконец придет в себя.

Широко расставив ноги, Гарри принялся жадно хватать ртом воздух. На третьем или четвертом вдохе он замер и уставился туда, где среди слепящих переливов сверкающих на солнце волн заметил темное пятнышко.

– Люди за бортом! – закричал он.

И голос его был услышан теми, кто находился внизу.

Следующий день прошел в вынужденном безделье. Матросы наслаждались отдыхом, исследователи откровенно маялись. Подводные поиски, проводившиеся после экстренного всплытия Быкова и Алисы, не дали никаких результатов. В этом винили штурмана, который самовольно снял судно с якоря и направил его к аквалангистам. Однако никто, включая капитана, в открытую его не упрекал. Ведь спуск шлюпки на воду занял бы время, которого катастрофически не хватало.

Быков уже тонул, когда пришло спасение. Его довелось тащить, как и бесчувственную девушку. Конечно, он вырывался из рук Леоне и Элен, твердя, что справится сам, однако, поднимаясь по сброшенному трапу, едва снова не свалился в воду.

Что касается Алисы, то ее вытаскивали с помощью каната, обвязанного под мышками. Спасательную операцию проделали Стаут и Ватерман, работавшие привычно и споро.