Но свет тут же снова погас, и кто-то сильной рукой бесцеремонно отшвырнул меня к дивану.

– Ты что себе позволяешь? – взвизгнула я, подлетая к двухметровому верзиле, испещренному татуировками.

– Не мешай веселиться, – закуривая, хмыкнул он.

– Эй, ты! Это вообще-то мой дом, пусти!

Но верзила, вместо того чтобы отойти, ухватил меня за талию и притянул к себе:

– Расслабься, малышка. Давай просто потанцуем.

От него пахнуло горькой травой, дымом и алкоголем.

– Пусти! – Попыталась вырваться я, когда его пальцы нагло полезли мне под юбку.

Ничего не вышло. Он продолжал безжалостно мять меня лапищами. Я принялась колотить по его груди кулаками, но это только смешило верзилу. Он выглядел очень довольным, продолжая кружить меня в «танце», дымя сигаретой.

– Ой, пардон, – раздался вдруг чей-то мягкий низкий голос.

Верзила дернулся, отпустил меня и принялся неуклюже цеплять пальцами майку, внезапно прилипшую к его спине. Вырвавшись, я уставилась на стоящего рядом парня со стаканом в руке.

– Ты облил меня пивом, урод! – как-то растерянно и зло пробормотал верзила, оглядываясь на этого парня.

– Да, прости, я был неосторожен, – поправив очки, кашлянул он.

Я успела лишь выдохнуть и поправить платье, когда татуированный великан зарядил кулаком в лицо этому парню. Пивной стаканчик подлетел вверх, сделал в воздухе кувырок и упал прямо на то место, где стоял парнишка. Только теперь он не стоял, а валялся на полу: осел во время полученного удара и держался рукой за ушибленную челюсть.

– А ну, пошли все отсюда к чертовой матери! – заорала я, включая свет.

Как и следовало ожидать, меня мало кто услышал. Гости продолжали веселиться, не обращая внимания на то, что стало светло.

– Больно? – спросила я, склоняясь к парнишке.

– Нет! – вскочил он, убирая ладонь от щеки.

Я выпрямилась и бросила укоризненный взгляд в сторону удаляющегося танцующей походкой верзилы. Покачала головой и повернулась к очкастому:

– Идем-ка! – я позвала его за собой на кухню.

Он молча последовал за мной.

Пока мы пробирались сквозь толпу, какого-то парня вырвало за кресло. Опорожнив желудок, он бодро выпрямился, отряхнулся и пошел дальше.

– Ужас! – всхлипнула я.

Убедилась, что парень в очках идет за мной, и направилась дальше. В кухне было почти пусто: лишь какая-то парочка, поцеловавшись, схватила стаканы с пивом и удалилась прочь.

– Садись! – Я показала на стул.

Парень сел. Темно-синие глаза смотрели на меня, почти не моргая.

– Ты его специально облил? – спросила у него устало.

Подошла к холодильнику, открыла морозилку.

– Тебе же требовалась помощь? Так?

Я на секунду застыла, затем, сглотнув, посмотрела на него:

– Как тебя зовут?

– Женя.

Да, голос у него был мягким и бархатистым. Очень приятным и очень мужественным. Обволакивающим, точно молочный шоколад.

– Лена, – представилась я, доставая лед.

Закрыла холодильник, подошла ближе и приложила пакет к его челюсти.

– Ссс… – Сморщился парень.

Пахло от него тоже очень приятно.

– Спасибо, – тихо произнес он, – спасибо тебе.

И улыбнулся. Так открыто, тепло. Так, словно между нами существовала какая-то тайна, какой-то секрет. Хотя, кроме того случая в автобусе, и не было ничего…

– Второй раз меня спасаешь, – улыбнулся он опять.

И я чуть не отшатнулась от внезапного смущения и от того, как среагировало на него мое тело. Мелкие мурашки щекоткой разбежались по коже, живот свело, и все внутренности будто сжались в комок.

– А, ты об этом… – хрипло сказала я, возвращая взгляд на его лицо. – Не за что. – Жар вдруг прилил к лицу так сильно, будто бы я наклонилась к разогретой печи. – И это… Носи с собой шприц-ручку для таких случаев. Их теперь везде продают, и это удобнее, чем возиться с ампулами. Сам себе сможешь поставить, если понадобится. На дай бог, конечно…

Не знаю почему, но у меня затряслись руки. Все-таки стоять так близко к незнакомому человеку, ощущать его дыхание на своей коже – это… это было жутко неловко.

– Угу, – кивнул парень, глядя неотрывно мне в глаза.

Сердце в груди трепыхнулось, и я глубоко вдохнула, боясь упасть в нечаянный обморок.

– Вот черт! – Я не могла сдержать крик. – О ужас!

Возле раковины валялись осколки тонкого фарфора. Много осколков, черт подери!

– Что такое? – спросил Женя.

– Держи! – Я отдала ему пакет со льдом и метнулась к мойке. – Любимый мамин сервиз! И кому понадобилось брать его? Хлестали из него пиво, что ли? – Я охнула, разглядывая то, что осталось от китайского чайничка. – Расколотили в хлам! Теперь даже не склеишь!

– У меня дома есть такой. Хочешь, принесу? – предложил Женя, подходя ближе. – Я быстро.

Теперь, когда он не сидел, а стоял рядом со мной, я заметила, что он был почти на голову выше меня. А глаза… глаза у него были такими синими – ярче неба, синее морской волны. И такие чистые-чистые, что у меня опять невольно вспыхнули щеки.

– Поздно, – тихо прошептала я, улавливая из общего шума мамины крики. – Она уже вернулась домой.

– Кто? – успел спросить Женя как раз перед тем, как моя родительница фурией влетела в кухню.

– Где? Где этот засранец?! – задыхаясь, спросила она. – Где твой брат?!

– Здравствуйте, – пробормотал парень, втягивая голову в плечи.

– Тебе лучше пойти домой, – прошептала я, бросая на парня виноватый взгляд.

– Хорошо, – кивнул он и попятился к выходу. Прямо с пакетом льда, прижатым к щеке.

– Я придушу его! – всхлипнула мать.

И замерла, увидев то, что стало с ее сервизом.

– Мам, – пискнула я, – ты прости. Но Рома тут совсем ни при чем…

Лена

О боже мой! Как я все это пережила?

– А я тебя предупреждал, – не упустил возможности напомнить брат, когда я спускалась утром в гостиную.

Мне захотелось показать ему средний палец, но руки от усталости даже не поднимались. Оставшихся после ночной уборки сил хватало лишь на то, чтобы с трудом переставлять ноги, заставляя изможденное тело двигаться строго в направлении двери.

– Надеюсь, ты добилась именно того, что замышляла, – усмехнулся Рома, накидывая на плечи куртку.

Я предпочла не отвечать ему. Молча прошла мимо и направилась в сторону выхода. В ушах все еще стоял мамин визг, граничащий с ультразвуком. Мои бедные мозги под его воздействием будто через мясорубку провернуло. Стоило вспомнить, как она вышвыривала ночью пьяных гостей из нашего дома, у меня от стыда случился нервный тик – глаз задергался и губы задрожали.