Алекс был очарован Гайоном, представлявшим из себя сложный лабиринт улиц, аллей, извилистых переулков и пешеходных дорожек, на которых вперемешку теснились кафе и бары, ремесленные лавочки и номера, спокойные постоялые дворы и рестораны, общественные бани и храмы, кинотеатры и старинные усыпальницы, закусочные и публичные дома и многое, многое другое. Улицы покрупнее были шумные, взбудораженные, сверкающие неоновым светом, который отражался и рассеивался на акрах стекла, хрома и пластика. Здесь оптовое приятие наихудших элементов западной культуры ясно давало понять, что это место — исключение для врожденного чувства прекрасного для японцев. Однако, во многих аллеях и мощеных переулках процветал более привлекательный Гайон. Рядом с большими автомобильными магистралями существовали островки традиционной архитектуры. В них можно было найти здания, все еще служившие жилищем, так же как и особняки с измененными внутренностями, превращенные в дорогостоящие гостиницы, рестораны, бары, интимные кабаре. Все они обитали в выдержавших испытание временем зданиях из закаленного непогодой дерева и полированного камня с элементами бронзовой и железной работы.

Алекс шел этими боковыми улочками, обдумывая свои возможности поменяться ролями с Ловкачом.

Со своей стороны Ловкач тоже принял на себя маску туриста. Он сделал вид, что рассматривает витрины на расстоянии в полквартала от Алекса, и удивительно точно повторял все его движения.

В конце концов, в поисках убежища от ветра Алекс вошел в какой-то бар и заказал сакэ. Как только он согрелся, ему пришла в голову мысль, от которой дрожь пробежала по спине: возможно, Ловкачу было дано разрешение убить, чего не было у взломщика. Может быть, я вожу его за нос, изобретаю способ одурачить его, ...а он, тем временем, ждет подходящего момента, чтобы убрать меня.

Но как бы то ни было, теперь он не мог уйти в сторону, покинув Джоанну, даже если ставкой была его жизнь. Если люди, стоящие за Шелгрин — Ранд, почувствовали, что он уже знал слишком много, его единственной надеждой было узнать о них все до конца, а затем использовать эту информацию, либо чтобы сломить их, либо чтобы заключить с ними сделку. Кроме того, этим подонкам он был должен за то, что сделал с ним взломщик; он не сколотил бы большого состояния, если бы всем прощал.

Алекс выпил еще чашечку горячего сакэ.

Когда он вышел из бара, Ловкач, как тень среди теней, ждал его в двадцати ярдах.

На улицах стало еще меньше народу, чем до того, как он вошел в бар, но все-таки еще довольно много для Ловкача, чтобы рискнуть убить, если это было его целью. Японцы, в основном, не так безразлично относятся к преступлению, как большинство американцев. Они уважают традиции, стабильность, порядок и закон. Многие из них попытаются схватить человека, на людях совершающего убийство.

Алекс зашел в магазин, где продавались напитки, и купил бутылку "Авамори" — окинавского картофельного коньяка — нетерпкого и восхитительного на японский вкус и грубого и кислого по западным меркам. Но его не волновал букет этого напитка: в конце концов, он не собирался его пить.

Когда Алекс вышел из магазина, Ловкач стоял в полсотни футов севернее, у ювелирной витрины. Он не поднял глаза, но когда Алекс пошел в противоположную сторону, последовал за ним.

Надеясь найти место, где он смог бы остаться один на один с преследующим его человеком, на первом же перекрестке Алекс свернул в открытый только для пешеходов проулок.

Красота старинных зданий была немного подпорчена неоновыми вывесками: около дюжины из них светились в ночи. Все они были намного меньше, чем чудовищные вспыхивающие рекламные щиты повсюду в Гайоне. Хлопья снега кружились в тусклом свете старинных шарообразных уличных фонарей. Алекс прошел мимо погруженной в тусклый желтоватый свет усыпальницы, к которой прилепился бар, где любители упражнялись в старинных среднеазиатских храмовых танцах под аккомпанемент бубна и какого-то жутковато звучащего струнного инструмента. В этом квартале тоже было людно, но не так, как в проулке, который он только что покинул, хотя и достаточно, чтобы помешать убийству.

С Ловкачом на хвосте Алекс попытался исследовать другие закоулки этого лабиринта улиц. Он удалился от коммерческих кварталов в сторону жилых. Ловкач, ставший значительно заметнее в редеющей толпе, приотстал ярдов на тридцать. В конце концов, Алекс свернул в переулок, где были расположены домики на одну семью и квартиры в наем. Улица была пустынна и тиха. Она освещалась только светом фонарей, висящих над входными дверями домов. Абажуры фонарей, сделанные из сложенной в гармошку бумаги, покачивались на ветру, и мрачные тени демонически метались вдоль мокрой от снега мостовой. Алекс поспешил к следующему проходу между домами, всмотрелся в него и ухмыльнулся: он нашел в точности то, что искал.

Перед ним был мощеный кирпичом проходной двор шести футов шириной. Этот узкий проход образовывался задворками домов и освещался всего в трех местах: с концов и посередине, а пространства между этими светлыми пятнами были очень темны. Алексу удалось разглядеть группу пустых бочек и несколько велосипедов, прикованных цепями к железным штангам. С другой стороны выступали еще какие-то неопределенные силуэты, которые могли быть чем-то или ничем. Он был совершенно уверен, что ни один из этих таинственных силуэтов не был человеком, а это означало, что здесь он будет с Ловкачом один на один.

Хорошо.

Алекс свернул за угол и стащил наброшенное на плечи пальто. Перекинув его через правую руку и все еще сжимая бутылку "Авамори", он бросился бежать. Чтобы ему досталась легкая победа и смена ролей прошла успешно, Алексу надо было пробежать три четверти прохода, до того как Ловкач увидит его. Он поскользнулся на сыром кирпиче, но не упал. Алекс выбежал с освещенного пространства в темноту, его сердце сильно билось, пробежал под средней лампой, извергая при каждом выдохе клубы пара, и снова нырнул в темноту, прижимая свою поврежденную руку к груди, в то время как перевязь подергивалась в такт шагам. Достигнув третьего и последнего фонаря, отбрасывающего колышущийся круг на мостовую, он остановился и оглянулся.

Ловкача все еще не было видно.

Алекс бросил пальто в центр светового пятна.

Никаких признаков Ловкача.

Алекс поспешил назад по тому пути, где он только что прошел. Пройдя десять-пятнадцать шагов и выйдя из света, он превратился в один из многочисленных бесформенных силуэтов, еле видневшихся по сторонам прохода.

Он все еще был один.

Алекс быстро отступил за ряд из пяти огромных пустых бочек и присел на корточки. В промежуток между первой бочкой и стеной хорошо была видна та часть улицы, где вскоре должен был появиться сухопарый человек.

Шаги.

Их звук далеко разносился в холодном воздухе.

Алекс старался успокоить свое прерывистое дыхание.

Ловкач показался в дальнем конце прохода и резко остановился, удивленный исчезновением своей жертвы.

Несмотря на напряжение и мрачное предчувствие, до предела натянувшие его нервы, Алекс улыбнулся.