на первый взгляд. Однако я знаю, что с Роумом будет не только все в порядке, он будет процветать, если позволит себе это.

В столовой все накрыто к ужину, и я жду, когда появится Роум, чтобы мы могли поесть.

— Майя, — зову я.

— Да, мэм, — говорит она, как только появляется.

— Ты не видела моего брата?

Она качает головой.

— Хм-м, — ворчу я, вставая и направляясь наверх. Я стучу в дверь Роума и жду ответа, прежде чем открыть.

— Эй, ты в порядке? — спрашиваю я, прислоняясь к дверному косяку.

Он сидит за столом, работая на ноутбуке.

— Что?

Он оборачивается, чтобы взглянуть на меня, прежде чем снова вернуться к экрану.

— Ты здесь прячешься, что ли?

— Что? — повторяет он, не глядя на меня.

— Что, черт возьми, с тобой происходит, Роум? Я не видела тебя со вчерашнего дня на складе.

— Ничего особенного, — отвечает он. Но его резкий тон говорит гораздо больше.

Я скрещиваю руки на груди, отказываясь уходить, пока он не поговорит со мной. Проходит тридцать секунд, прежде чем он захлопывает ноутбук и поворачивается в кресле, чтобы посмотреть на меня.

— Чего ты хочешь, Фрэнки?

— Я не видела тебя весь день. В чем твоя проблема?

Глаза Роума расширяются, и он медленно качает головой.

— Ты издеваешься надо мной, да? — Он в отчаянии поднимает руки. — Ты убила человека чертовой чугунной сковородой.

— Да, и я бы сделала это снова. Кроме того, в чем проблема? Ты видел, как я забила человека до смерти бокалом прямо здесь, в доме.

— Это было другое, он проявил неуважение к тебе.

— Это одно и то же. Эти люди думают, что могут красть, обманывать, неуважительно относиться ко мне, к моей собственности или моему бизнесу. С ними нужно разбираться.

— Чугунной сковородкой? — Роум вскакивает на ноги и расхаживает перед большим окном.

— Эта жизнь не из приятных, Роум. Я дала тебе возможность уйти, а ты предпочел остаться. Это значит, что ты принимаешь все. Хорошее, плохое и чертовски уродливое. — Я отталкиваюсь от двери и двигаюсь дальше в его комнату. — Я никогда не попрошу тебя убивать. Черт, я сделаю это сама. Но не смей изображать из себя мученика.

Роум перестает ходить и смотрит в окно. Его челюсть сжимается, прежде чем расслабиться на выдохе.

— Я знаю, что означает этот образ жизни, Фрэнк, это просто… — его голос прерывается, когда он проводит руками по густым волосам. — Слыша тошнотворный треск раскалывающегося черепа… — Роум стонет и закрывает глаза. — Это было тревожно. — Он глубоко вдыхает и смотрит на меня. — Станет легче?

— Если да, то это значит, что ты такой же чокнутый, как и я.

— Я не мог уснуть прошлой ночью. — Темные круги у него под глазами свидетельствуют об этом. — Это снова и снова прокручивалось у меня в голове. Когда я увидел, как ты убила парня осколками бокала… — Он пожимает плечами. — Это было даже близко не так ужасно, как вчера. Как ты спишь?

— Как мертвая, — честно отвечаю я. Секс был бы идеальным завершением ночи.

— Сделай мне одолжение.

— Какое?

— Заранее предупреди меня, когда следующая смерть будет такой ужасной и жестокой.

— Наверное, мне следовало начать с чего-то попроще. Пуля между глаз, а не сковородка по затылку.

Роум снова возвращает взгляд в окно, но при этом усмехается.

— Это не те разговоры, которые ведут нормальные люди, Фрэнк.

Я смеюсь.

— Определи нормальность, Роум. Потому что, по сути, то, что я разобралась с этими двумя ублюдками, означает, что они больше никогда никому не навредят.

Плечи Роума опускаются, он прислоняется к стене, все еще глядя в окно. Меняется вся его поза, возможно, меняется и мышление.

— Если ты это видишь так, может быть, иметь кого-то, кто очищает мир от мусора, не так уж плохо.

— Вот это дух. — Я подхожу к нему и хлопаю рукой по плечу. — Просто называй меня судьей, присяжным и палачом. — Я смеюсь про себя, выходя из его комнаты. — Я голодна. Спускайся на ужин.

— Буду там через минуту.

Я оставляю дверь открытой и спускаюсь в столовую, где уже сидит Джи и ждет. Майя высовывает голову из кухни и хмурит брови, когда видит, что Роум отсутствует.

— Он скоро придет, — отвечаю я на ее незаданный вопрос. Она улыбается, прежде чем вернуться на кухню. — Есть проблемы после вчерашнего?

— Ни одной. Двое солдат обосрались. Я пошел к ним, после того, как разобрался с евнухом, и они не могли перестать говорить о тебе и о том, почему ты хотела, чтобы они это увидели. Но, если честно, я думаю, что у них на тебя стоит.

— Я горячая, почему бы и нет?

— И к тому же такая скромная, — саркастически отвечает Джи.

Я откидываюсь на спинку стула и смеюсь.

— Что смешного? — спрашивает Роум, входя в столовую.

— У твоей сестры есть чувство юмора, — говорит Джи.

— У меня больше одной сестры? — добавляет Роум с игривостью.

— Эй, — огрызаюсь я с улыбкой. — У меня отменное чувство юмора. Буквально на днях я прострелила шины губернатору и сказала ему, что у него есть час, прежде чем выпущу собак.

— Что ты сделала? — спрашивает Роум, его голос дрожит от шока.

— Кстати, о губернаторе, ходят слухи, что кто-то хочет, чтобы он ушел с поста, — говорит Джи.

Майя входит в столовую с подносом фаршированных перцев и ставит его в центр стола.

— Что? — Я отодвигаю тарелку и наклоняюсь вперед. — Я тоже хочу, чтобы он ушел с должности, чтобы мне не беспокоиться о своих поставках через доки.

— Чтобы он насовсем ушел, Фрэнк. — Джи тянется через стол за перцем.

Я протягиваю руку и хватаю поднос.

— Кто?

Джи стонет и убирает руку.

— Я не знаю всех подробностей, просто кто-то хочет, чтобы он убрался, и есть план избавиться от него.