– Эй, – подбросила его бедрами телка. – Думалка отвалится.

Ну да, кому-то мозги – лишняя часть в голове, но Калюжнику они пригодятся.

Стемнело. Осокин ехал в такси, придумывая, как сказать Вию о, мягко говоря, новых неприятностях. Собственно, как о них ни говори, результат будет один. На квартире Вия побывали погромщики, вазы разбиты, мебель тоже. Осокин искал между черепками, перьями и обломками деньги, надеясь, что погромщики их не заметили, но – увы. Налет говорит о серьезном заявлении, что чистого неба Вию не видать.

Сейчас Осокин ехал к клубу – забрать деньги из тайника, заодно взять несколько стволов. Не помешает и карманная артиллерия – гранаты. Что-то непонятное вокруг происходит. Поднять ствол на мальчишку и девчонку – последнее дело. Что они сделали и кому? А ведь причина должна быть…

Осокин подъехал к клубу, расплатился с водителем и направился к потайному ходу через дворики, предполагая, что центральный вход под прицелом. Без сомнения, Вия пасут. Переступая кучки из угля, который лежит здесь годами, он вошел в заброшенную котельную, пошарил рукой, в нише нашел керосиновую лампу. А зажигалка у Дара всегда с собой, хотя он не курит. Пробираясь к бункеру, он подивился дальновидности Вия. Кто мог подумать, что начнется светопреставление и придется прятаться? Теперь осталось открыть крышку люка и спуститься вниз, а оттуда дверь ведет в бункер.

Он влез в люк, натянул сверху крышку, после отыскал ключ и вошел в бункер. Включив электрический свет, нашел футляр аккордеона, поставил его на стол, внутрь укладывал стволы, гранаты, патроны. Ну, что еще? Автоматы? Влезли две штуки и несколько рожков. Все…

Осокин напряг слух и затаил дыхание. Точно: шаги. Одиночные. Кто-то спускается по винтовой лестнице. Второй пары ног не слышно. Дар выключил электричество, хотя света из бункера не видно – проверяли. Так, теперь некто неизвестный вошел в комнату под лестницей. Осокин стоял, раздумывая, что делать. Надо бы посмотреть на храбреца, но где гарантия, что тот не угостит его пулей?

Дар слышал, как под ногами «гостя» шуршит бумага, хрустит стекло, звякают черепки… Вот он споткнулся. Ходит, ходит… Что ему надо? Осокин вынул из внутреннего кармана вязаную шапочку, приладил ее на голову. Одно движение – и лицо спрятано под маской. А шаги неизвестного слышались все отчетливей. Он остановился за стеной, наверняка рассматривает углы, стену. Ни фига не увидит, не догадается, что за стеной есть комната. В бункере слышны все движения, даже шепот, особенно из подвала, где Вий принимает гостей. Никакого фокуса нет, просто установлены подслушивающие устройства. Если бы менты нашли арсенал, Вию долгие годы пришлось бы наблюдать небо в клеточку, а прогулки его ограничивала бы колючая проволока.

Неизвестный отошел от стены. Заскрипела лестница – он поднимается наверх. Дар выждал несколько минут, ну, кажется, пора и нос высунуть, а то шибко любопытно, кто такой там шастает и что ему нужно. Дар опустил отворот шапочки на лицо, снял с предохранителя ствол, вот теперь он готов к встрече. Стена отодвигается – примитивно ездит по специальным рельсам, на резиновых роликах сверху и снизу. Но стена – не совсем стена, это сваренная арматура, которая представляет собой каркас, а каркас обложен кирпичом с обеих сторон для тяжести, оштукатурен со стороны гостиной для красоты. Это элементарная предосторожность. Однажды был милицейский рейд в клуб, и Вий немного дергался, когда осматривали все помещения, но о существовании хитрой конструкции никто не догадался. К тому же надо знать, как эта штука работает, просто так стену не сдвинешь. Вий хотел запатентовать изобретение, ведь в нашей горячо любимой стране многим-многим нужен такой бункер с выдвижной стеной, но Дар покрутил пальцем у виска, он и успокоился.

Осокин выскользнул в проем, тщательно задвинул стену. Теперь он двигался бесшумно, карабкаясь по перилам винтовой лестницы, а не по ступенькам, перила не издают скрипа. Осокин выбрался наверх, в зал, и сразу же увидел крупного мужчину, который стоял к нему спиной, Дара он не услышал. Вдруг Осокин улыбнулся, потому что понял: мужчина его чует. Может, на нюх, хотя Дар не пользуется одеколонами, может, он чует его шкурой, биотоками, но чует. Редкое качество, присущее умному, пытливому зверьку. Неизвестный стал интересен Осокину.

Внезапно мужчина повернулся и выбросил вперед руку с пистолетом:

– Руки вверх!

И осекся, потому что увидел прямо перед собой дуло пистолета и сверкавшие сквозь прорези в маске глаза. Ипсиланти – это был он – даже не понял, когда этот человек вскинул руку с пистолетом. Вот только что видел его без оружия, а потом сразу же узрел ствол. Как точно подметили киношники: дуло пистолета почему-то растет, растет… И кажется: вот сейчас вылетит пуля, будет лететь долго, ты успеешь ее рассмотреть, но почему-то у тебя не хватит времени увернуться. В солнечном сплетении почувствовались мелкая дрожь и легкая тошнота. Были опаснейшие ситуации, однако впервые Ипсиланти целился в человека, на сто процентов уверенный: если понадобится, он выстрелит. И впервые пистолет наставлен на него, считай, в упор. Жутковато. Пусть лжецы рассказывают сказки о собственной храбрости и стойкости, а видеть дуло и думать о смерти жутко. Но Ипсиланти слишком горд, чтобы показать свой страх кому-либо.

– Опусти ствол, – спокойно сказал он. Но человек в маске и не подумал выполнить приказ. – Я неплохо стреляю. Метко.

– Я тоже, – сказал Осокин. – Предупреждаю: в любом случае успею выстрелить.

Они стояли напротив друг друга с вытянутыми руками, в которых держали по пистолету, и не стреляли. Возможно, потому, что не было никакого повода.

Еще недавно Вий втайне мечтал о потомстве, наследнике, сыне. Общаясь с Тимкой, он передумал иметь детей.

– А почему у тебя один глаз моргает, а второй нет? – Это уже был тысяча первый вопрос мальчишки. – У тебя в глазу протез? Да? Протез? А где его делали?

Вий теоретически знал, что детей отличает любознательность и что вопросы они задают каждые полчаса, но этот одиннадцатилетний экземпляр побил все рекорды. Поначалу Вий отвечал, причем только на один из двадцати ответов давал правильный. Потом понял: маленький иезуит прекрасно знает ответы на свои вопросы. Тимка получал удовольствие, когда сам же и отвечал на них. В конце концов надоело! Вий попросил его отстать, попросил вежливо, как взрослого человека. Потом достал из холодильника вареную колбасу, отрезал шмат толщиной с ладонь и начал есть.

– А знаешь, как ест муха? – последовал еще вопрос.

Это походило на пытку. Вий молча жевал, давая мальчишке понять, что разговаривать с ним у него нет охоты. Тот не понял:

– Она отрыгивает специальную кислоту. Кислота разъедает пищу, превращает ее в жидкую кашицу, муха опускает в нее хоботок и всасывает как бы уже переваренную еду. А знаешь, почему мухи любят какашки? А знаешь, как какашки называются по-научному? Экскременты. Есть еще слово – фекалии. Тебе какое больше нравится?

Вий еле проглотил непережеванный кусок, который застрял где-то в середине пищевода. Это был уже не первый рассказ об особенностях пищеварения представителей животного мира. Вий любит жевать и жует постоянно, тем самым он и давал повод маленькому паршивцу поделиться знаниями. Сначала здоровяк, например, вынужден был выслушать, как черная вдова поедает после совокупления мужа-паука. Когда он жарил яйца, узнавал, как змея-яйцеед заглатывает яйцо целиком, как оно отростком позвоночника раскалывается внутри и как потом «выплевывается» скорлупа. Ел Вий мясо – слушал, как акула сначала ломает позвоночник жертве, потом отрывает от нее, еще живой и захлебывающейся водой, куски мяса, и как устроена челюсть акулы. Поэтому рассказ о мухе стал уже пиком его терпения. Вий к нежным людям не относится, но бросил колбасу и кусок хлеба на стол, встал, глядя на Тиму… ну, очень выразительно. Но тот, видимо, не понимал его зверской мимики и, как дятел, долбил: