В останках палатки лежали тела раненых бойцов – после атаки врага их сильно задело автоматными очередями и в живых никого не осталось. Лева оглядел людей, но среди них не обнаружил ни Леху, ни Настю.

«Где же они?»

Смешанные чувства охватили Леву. С одной стороны, он был рад, что не обнаружил среди погибших друзей, но с другой – не мог вытерпеть жуткого зрелища обгоревших тел. Это были подростки, лет восемнадцати-девятнадцати от роду, им бы еще жить да жить, а оно вот как получилось… Звериная ярость вернулась, гитарист закричал, отшвырнул куски обгоревшего брезента и пошел в атаку.

– Лева! – раздался крик.

Втаптывая в землю очередной танк, парень обернулся. Никого.

– Лева, иди сюда! – повторил знакомый голос. Леха.

– Ты где? – прохрипел гитарист, щурясь.

– В воронке! Скорее! Надо уходить!

– Уходить? – задумчиво повторил Лева, оглядывая поле брани. – Но ведь бой идет…

– Мы накрутим им хвоста, ты уж об этом не переживай! – сказал Ожогин-старший, вдруг вылезший из укрытия. Вид у капитана был удручающим – из плеча сочилась кровь, лицо бледное как у призрака. Но это, казалось, его нисколько не волновало. Он все еще не мог поверить глазам и глядел на монстра-Леву с удивлением, страха, правда, не выказывая. – Если вы действительно не отсюда, тогда возвращайтесь назад. Это наша война.

– И наша тоже! – возразил Лева.

– Ты не вякай, когда с тобой Ожогин говорит!

– Я с той же части света, что и ты, только из будущего.

– Правда? И что, мы все так, ну в будущем, сможем превращаться в таких, как ты?

– Нет.

– Жаль. А то я бы им задал… – капитан мечтательно закатил глаза.

– Ожогин, ты не переживай, мы победим, – попытался как-то приободрить капитана Лева.

– Знаю. Чего ты мне прописную истину говоришь?

– Знаешь? – вытянулся в лице парень.

– Конечно! А разве может быть иначе?!

– Правильно, не может, – улыбнулся парень.

– Все, давай, дуй уже к своим. И так нам хорошо помог, немцу атаку сбил. Сейчас мы им зададим жару! Лети, давай, к себе, в будущее. Да за порядком приглядывай.

– Хорошо.

– А то, что видели мои бойцы, спишу на усталость. Будет лишний повод парням дополнительное довольствие из штаба выписать.

– Прощай, Ожогин.

– Ну, вы скоро там? – высунулся из воронки Админ. – Лева, ты про эффект бабочки слышал? И так мы уже порядком наследили. Скорее, пока рубеж открыт, надо к самолету нашему валить!

– Прощай, чудище болотное, – без злобы ответил Ожогин.

Лева рванул к друзьям, попутно перевоплощаясь в себя обычного – залезть в «кукурузник» в образе огромного монстра в любом случае не получится.

– Во дела! – присвистнул Ожогин, глядя на причудливые метаморфозы парня.

«Я еще и на гитаре умею! И крестиком вышивать!» – подумал Лева, прыгая в воронку – там его ждали остальные.

– Живые! – выдохнул Лева, не сдерживая чувств.

– Да что нам сделается? – улыбнулся Алексей. Настя тоже кивнула – мол, такие и в воде не тонут, и в огне не горят.

– Какой план? – спросил Саня, опасливо поглядывая в сторону леса – оттуда раздавался рев моторов, фашисты готовили второй удар.

– Самолет наш во-о-он там стоит, – сказал Админ, показывая на небольшой участок земли, испещренный воронками и ямами. Как не было при этом задето само летательное средство, для всех оставалось загадкой. – Надо рвать туда…

– Тогда чего же мы ждем? – вскочил Лева.

Но Леха его остановил:

– Подожди! Вон там танк фашистский, видишь?

– Ну-у.

– Баранки гну! – не сдержался Админ. – Там немцы засели. Отстреливаются. Только высунешься – сразу пулю в лоб получишь.

– Не получу! – уверенно заявил Лева, вновь превращаясь в монстра. – Я им сейчас устрою! Идите к самолету, я прикрою!

Среди сталкеров давно ходили легенды, что Зона – это не просто участок или территория, на которой обитают мутанты и раскиданы аномалии. Зона – живой организм, обладающий разумом. Но будь Ожогин проклят, если до конца верил этим россказням. Конечно, толика правды здесь была – иначе как объяснить те загадочные и странные обстоятельства, которые с ним порой случались? Не иначе как провидением. А провидение – это другое имя Зоны. Но вот чтобы так, напрямую, пытаться просить у нее помощи?

«А что я теряю? – вдруг подумал Ожогин. – Я и так уже при смерти – одной ногой в могиле. Так чего же мне бояться? А шанс, пусть даже самый крохотный, я должен использовать, чтобы помочь моим друзьям».

Но вот только как обратиться к тому, чего капитан никогда не видел? Нет, конечно, Зону он видел, прошел ее вдоль и поперек, но это было совсем другое. Как если бы попытаться заговорить, скажем, с футбольным полем.

«Где наша не пропадала!» – приободрил себя капитан и сконцентрировался, попытался откинуть все мысли прочь, очистить сознание.

Усталый, ослабленный отравой разум медленно наполнялся тишиной. Капитан смотрел на переливающийся свет, через который ему удалось проникнуть в головы своих друзей, и мысленно взывал к Зоне, надеясь, что она откликнется.

Но ничего не происходило. Лишь навалилась еще большая усталость, заставляя Ожогина буквально падать. Он поддался искушению, лег и расслабился, давая себе немного отдыха.

«Зона, помоги! Не мне, моим друзьям!» – мысленно продолжал повторять капитан, проваливаясь в какую-то темноту.

Нет. Не получится. Ничего не получится. Друзья навсегда сгинули в неизвестности, и теперь ничто им не поможет. Как же посмотрю им в глаза на том свете? Что скажу? Позор тебе, капитан Ожогин, на твою седую голову. Не смог помочь друзьям. Оправдания придумал? Отравили тебя? Без сознания лежишь? Ну-ну. Да только забыл ты главное в жизни: землю зубами рой, голову сверни, а братьям помоги!

«Зона, помоги! Зона, помоги! Зона, помоги!» – из последних сил шептал капитан, чувствуя, как начинают холодеть ноги, а сердце, до того мерно бьющееся, вдруг стало затихать.

Смерть приходит.

«Зона, помоги! Помоги-и…» – говорить уже не было сил. Ни на что уже не было сил. Ожогин лишь чувствовал, как мрак поглощает его.

Свет, что исходил из блеклого тумана, вдруг начал дрожать, и капитан явственно почувствовал легкий укол. Последнее, что понял сталкер, прежде чем отключился, было осознание того, что свет, в который он нырял, и был Зоной – одним из миллионов ее проявлений. И Зона откликнулась на его зов.