— По-моему, тебе надо снова лечь, — волновалась Донна. — Я приготовлю отвар из ромашки…

— Нет, Донна, я не лягу. Скоро приедет лорд Эллингтон.

Что он подумает, когда увидит ее осунувшееся лицо и круги под глазами? Сравнение с леди Рид будет не в ее пользу. В каком-то смысле она позволила этой бессовестной женщине взять над собой верх, потому что если Клаудиа и сомневалась, что Антония неравнодушна к Маркусу, то вчерашний инцидент выдал Антонию с головой.

Девушка тяжело вздохнула. Скорее бы он приехал, сказал, как сильно любит ее!

— Ты, кажется, не очень рада тому, что лорд Эллингтон приедет с визитом? Что-нибудь случилось? По-моему, он был очень внимателен, провожая нас до кареты.

Глазки-бусинки были полны благожелательного любопытства. Зачем еще лорду Эллингтону приезжать, как не для того, чтобы сделать дорогой Антонии предложение? Из-за этого ее бедная девочка не спала всю ночь. Есть от чего нервничать.

— Пойдем к тебе, — приказала компаньонка, и Антония подчинилась с отсутствующим видом. — Я расчешу тебе волосы. Не будем стягивать их лентой: это придает д тебе вид классной дамы — и припудрим круги под глазами. Надень муслиновое платье, оно так тебе идет!

Антония без энтузиазма следовала ее советам, но, взглянув потом в зеркало, была вынуждена признать, что хлопоты не пропали даром: она все еще была бледна, но круги исчезли, вот только слегка припухлые веки…

— Теперь ты похожа на себя. Думаю, его светлость ничего не заметит.

Странно, как одна бессонная ночь может выбить из колеи. Услышав цокот копыт, обе женщины одновременно подбежали к окну, но это был не Маркус, а его слуга. Не слезая с лошади, он передал горничной записку. Однако девица не спешила уйти, а с восхищением глазела на статного парня. Они явно были хорошо знакомы. Перед тем как ускакать, парень наклонился и сорвал поцелуй.

— Анна! — позвала Антония. — Тебя что, молнией ударило? Неси скорее записку!

— Да, мэм, — встрепенулась девушка. — Уже несу.

— И каковы же намерения этого молодого человека? — строго спросила Антония горничную. — Что-то не помню, чтобы мисс Доналдсон разрешала приезжать сюда твоему кавалеру.

— Какие намерения? Я не понимаю, о чем вы говорите, мисс, — запинаясь пробормотала Анна. — Вообще-то я знакома с Джошем с детства, он дружит с моим братом, мисс.

— Вот как! — откликнулась Антония, но уже не так строго. — Он, по-видимому, приличный человек, да и служит у его светлости, но я должна знать, когда он приезжает. Тогда вы можете посидеть на кухне, а не шушукаться в дверях.

— Да, мэм, спасибо, мэм. — И девушка бросилась вон из комнаты.

— О! — воскликнула Антония, прочитав записку.

— Что случилось, дорогая?

— Его светлость сообщает, что не может приехать сегодня. Ему придется разбирать какое-то сложное правонарушение, и это может занять весь день.

Записка была написана таким деловым языком, что Антония могла, не опасаясь, передать ее мисс Доналдсон. В ней ничего не было, кроме сообщения о судебном разбирательстве и сожаления по поводу того, что он вынужден отложить свой визит.

Антония проверяла книгу расходов, когда горничная впустила в гостиную Джема.

— Я принес почту, мэм, — сказал он, с надеждой взглянув на мисс Доналдсон. Как он и ожидал, она спросила:

— Ты ел, Джем?

— Ничего с самого завтрака, мэм. А это было уже давно, мэм, — слабым голосом, будто умирая с голоду, пожаловался мальчуган.

— Иди на кухню и скажи Анне, что я велела дать тебе тарелку супа и хлеба. А потом отправляйся в огород и посмотри, не надо ли чего-нибудь прополоть.

Джем просиял и пулей выскочил из комнаты.

Антония разложила на столе почту.

— Пришло письмо от бабушки Грейнджер. Судя по почерку, она, слава Богу, здорова. Так… счет за корм для цыплят… О! А это, похоже, письмо от мистера Блейка… Он пишет, что сэр Джосайя и леди Финч прибудут в Рай-Энд-холл послезавтра.

— Как ты думаешь, Антония, следует нанести им визит сразу, как они приедут, или они слишком устанут с дороги, чтобы принять нас?

— Сделаем так: через четыре дня оставим свои визитки. — Антония отодвинула в сторону книгу расходов. — От этих цифр у меня разболелась голова. Пойду прогуляюсь. Составишь мне компанию?

— Нет, моя дорогая, мне надо дошить эти наволочки. Надень шляпу и постарайся держаться в тени, — прокричала Донна вслед.

Антония шла по берегу реки, сняв шляпу и стараясь как можно глубже вдыхать свежий воздух. В синем, без единого облачка, небе пели жаворонки. Ее настроение улучшалось с каждым шагом: она даже стала напевать что-то себе под нос. Все ее желания исполняются. Она спасла свое поместье от разорения и вернула честное имя Дейнов. Вдобавок ко всему она нашла мужа, живущего по соседству, и останется в этих краях, которые так ей полюбились.

Погруженная в свои мысли, она не заметила, что ушла очень далеко от дома и, кажется, уже попала во владения Маркуса. Если пройти еще немного, то будет видна крыша его дома. Как долго ждать до вечера, когда он придет!

Она сделала еще несколько шагов, и ее взору открылся небольшой павильон в античном стиле. От павильона немного в гору поднимался подстриженный газон, простиравшийся до самого дома, полускрытого большими деревьями. Девушка остановилась. Не пройдет и года, как она станет здесь хозяйкой…

Поскольку предстоял далекий путь назад, а день становился жарким, Антония решила немного отдохнуть в тени павильона. Она села на чугунную скамейку и стала обмахиваться шляпой. Небо уже не было безоблачным, на горизонте стали стягиваться тучи, предвещавшие приближение грозы. Надо возвращаться домой, пока не начался дождь.

— Что вы здесь делаете? — услышала она за спиной знакомый голос.

Девушка быстро обернулась, обрадовавшись встрече, но не увидела Маркуса. Она обогнула павильон и вышла на небольшую цветущую поляну, окруженную деревьями. Лицом к реке стояла мраморная скульптурная группа: полуобнаженная богиня и фавн, лежащий у ее ног. Пораженная красотой и покоем места, Антония остановилась, и тут она увидела Маркуса. Он лежал в натянутом между деревьев гамаке: без галстука, в расстегнуой рубашке, с книгой в руке и графином на траве.

Но слова Маркуса были обращены не к ней. Он смотрел в глубь павильона, откуда в этот момент кто-то появился.

На какое-то мгновение Антонии показалось, что ожила мраморная статуя, но потом она увидела, что это Клаудиа Рид. Она была в белом платье, показавшемся Антонии верхом неприличия. Солнце освещало молодую женщину спереди, и сквозь прозрачную ткань явственно были видны ее ноги. Антония не могла разобрать, о чем они говорили, но она видела, как Клаудиа поправила прядь волос на лбу Маркуса перед тем, как нагнуться и поцеловать его.

Он наверняка возмутится, оттолкнет ее! Но он обнял Клаудию и прижал к себе. Гамак закачался, и Клаудиа упала ему на грудь.