Я вижу одноклассников и других учеников; все уставились на меня. У меня такое впечатление, что все вдруг замолкли. Может, так и есть.

– Ника-а-а-а-а-а! Ника-а-а-а-а-а-а!

Я оглядываюсь:

– Чего тебе? – раздражённо говорю я и вижу, что Игорь пытается вылезти из машины.

– Ника-а-а-а-а-а-а-а! – громогласно воет он. – Ни-и-и-ика-а-а-а-а!

– Я тут. Не ори! – огрызаюсь я и возвращаюсь к машине. Когда Игорю наконец удаётся вылезти, – мне кажется, это заняло целую вечность, – он обнимает меня. Я спиной чувствую, что на меня глядит весь мир, не только вся наша школа.

– Сестра, сестра, моя, моя, моя, – повторяет Игорь, обнимая меня. Стискивает меня за талию. У него нет никакого понятия, когда надо остановиться. Папа выходит из машины. Ему тоже кажется, что представление пора прекращать.

– Сестра, сестра, сестра, – повторяет Игорь.

– Отпусти меня, пожалуйста, – говорю я и умоляюще смотрю на папу: пожалуйста, спаси меня.

– Я рад, что, что, что, – говорит Игорь, а я пытаюсь выпутаться из его объятий.

Игорь наконец-то отпускает меня, смотрит своими косыми глазами прямо мне в глаза и говорит:

– Я очень рад, что мы вместе пошли в школу. Очень-очень-очень рад.

Папа потихоньку запихивает Игоря обратно в машину. Игорь, как нарочно, смотрит в сторону школы и – а вы как думали – узнаёт Петру.

– А-а-а-а-а, моя любимая! – кричит он. – Моя любимая там, там… Ты моя люби-и-и-и-имая…

Папа наконец упихивает Игоря на заднее сиденье и захлопывает дверь. Он тоже идёт ко мне, чтобы меня обнять и пожелать хорошего дня. Но я его не дожидаюсь: обернувшись, я быстрыми шагами, опустив глаза, прорываюсь мимо одноклассников в здание школы.

– …хорошего дня… – слышу я за спиной отголосок папиных слов.

Когда я вошла в класс, я заметила, что все перестали болтать. Запищал телефон. Снова Барбка! Не буду смотреть. Бросаю сумку на парту. Сажусь, уставившись на доску. Назад, на класс, посмотреть у меня не хватает сил.

– Ника, привет! – слышу я голос Милана. Сзади раздаётся смех Петры. Наверняка смеётся надо мной. И ещё кто-то тоже засмеялся.

– Ника! – ещё раз зовёт меня Милан. Надо обернуться.

Я поворачиваюсь. Милан машет мне рукой с третьего ряда. Я гляжу на него так, как будто ничего вокруг больше не вижу. Но на самом деле вижу. Они делают вид, что всё нормально, а на самом-то деле нет. У них полно вопросов, их разрывает от любопытства.

– Что? – раздражённо говорю я.

Милан показывает мне рабочую тетрадь: что-то хочет спросить у меня про домашнее задание. Я опять слышу смех Петры. Краем глаза я вижу, что она что-то говорит Алексу, который повернулся ко мне спиной. Милан встаёт и подходит ко мне с тетрадью в руках. Мой телефон опять пищит. Барбка, которая сидит сразу за мной, смотрит на меня, держа телефон в руке. Все уставились на меня. Меня спасает химик, который в этот момент входит в класс.

Урок тянется и тянется.

Вообще не могу следить за занятием, хотя химия – один из моих любимых предметов. Учитель несколько раз бросает на меня взгляд, как будто ожидает, что я что-нибудь скажу. Обычно я и говорю. Обычно я участвую в уроке. Просто сейчас у меня в голове полно других мыслей.

На перемене я не встаю из-за парты.

Делаю вид, что что-то делаю. Понятия не имею, какой у нас следующий урок. Мимо проходит Матевж. Я поднимаю взгляд. Он кивает, улыбается мне и сразу же смущённо отворачивается.

Кто-то кладёт мне руку на плечо. Я вздрагиваю. «Вот сейчас, сейчас, – думаю я, – сейчас на меня навалится тонна вопросов». Рядом стоит Барбка.

– Почему не смотришь? – спрашивает она.

– Что? – говорю я, хотя отлично понимаю, что она имеет в виду.

– Мои сообщения, – выдавливает она.

– Некогда. На большой перемене посмотрю.

– Ты больше не хочешь со мной разговаривать? – говорит Барбка; это одно из самых длинных предложений за время нашего знакомства. Не знаю, что бы я ответила, но меня спасает Алекс, который подходит к моей парте. Он улыбается, но слегка натянуто. Они все вели себя точно так же, когда я впервые пришла в их класс. Слегка покровительственно: мол, они-то тут дома, это я откуда-то заявилась. Мне это не нравилось. Им тоже. Как вот сейчас. Но тогда я эту стену неловкости сломала при помощи юмора. А теперь не могу. Ничего не могу. Я опять чужая.

– Привет, – говорит Алекс. Петра стоит у двери и беседует со своими подружками. С Иреной, Айдой и Бриной. Петра раньше никогда не была такой общительной. Хотя она им что-то очень увлечённо рассказывает, я не сомневаюсь, что она внимательно наблюдает за всем, что происходит около моей парты.

– Твой нос уже получше выглядит, – говорю я Алексу с лёгкой издёвкой. Опять нападение, лучшая оборона. Если я перехвачу инициативу, может быть, они не станут отворачиваться, оставят меня в покое, и всё будет как раньше.

Алекс дотрагивается до носа, как будто хочет убедиться, что он по-прежнему на лице.

– Ага, – говорит он, – да, норм.

– Мы его хорошо обработали, – добавляю я, надеясь, что перемена уже наконец кончится.

– Ага, спасибо, – говорит Алекс и замолкает. Он смотрит на Петру, Петра смотрит на нас. – А этот…

– Да?! – спрашиваю я и внимательно смотрю на него, надеясь, что Алекс прочитает на моём лице: «Ты что-то хочешь спросить? Только попробуй! Ну?!»

Но Алекс всё-таки пробует.

– Этот вот… – он не знает, как назвать Игоря, – этот парень перед школой, он правда твой брат?

Ну вот, началось. Теперь они захотят узнать всё. Мне и так мучительно об этом говорить.

– Нет, – отрезаю я.

– В каком… – удивляется Алекс и растерянно смотрит в сторону Петры, которая сразу же прекращает разговор с Иреной, Айдой и Бриной, как будто только и ждала подходящего случая.

– Нет, это не мой брат. Это президент республики. Не узнал, что ли? – Я стараюсь изобразить искреннее изумление. – Президент принял решение, что каждый день станет провожать одного восьмиклассника в школу, целовать его на прощание и желать удачи. Ну вот, сегодня была моя очередь.

Алекс удивлённо смотрит на меня. Он не понимает, что у меня на уме. Матевж, который явно подслушивал у меня за спиной, начинает смеяться. Потом затихает. Барбка что-то быстро печатает в своём телефоне.

– Врёшь, – говорит Алекс.

«Наконец-то до него дошло», – думаю я. Теперь он тоже заливается дурацким смехом.

Петра приближается к нам. Другие тоже потихоньку обступают мою парту. Ну вот, началось. Наверное, животные в зоопарке чувствуют себя так, когда целый класс дурацких детей подходит к их клетке.