В «Венеции» действительно было очень холодно. Пронизывающий ветер, дувший с моря, таинственным способом просачивался сквозь стекла огромных окон, и Рыбаку казалось, что он сидит не внутри помещения, а снаружи. Наверное, из-за этого они оказались единственными посетителями в ресторане.

Мгновенно оценив обстановку, Иван понял, что никакие пледы не спасут от холода, и предложил:

– Может, пойдем отсюда?

Но Ася уже улыбалась спешащему к ним официанту – парню, очевидно, совсем недавно окончившему школу.

– Здравствуйте! Нам бы согреться… – она стянула было варежки, но тут же надела их снова.

– Посмотрите нашу карту вин, – официант выдал каждому по папке. – Могу посоветовать…

– Нет, – перебил его Иван, – мы за рулем и пить не будем. Нам бы супчика. И чего-нибудь мясного на второе.

В глазах официанта промелькнула тень разочарования.

– Из супов могу предложить наше фирменное блюдо – суп-пюре с шампиньонами и секретным ингредиентом от шеф-повара.

– А что за секретный ингредиент? – поспешил проявить бдительность Рыбак.

– Так секретный же, – попытался увильнуть от ответа официант.

– Я же все равно узнаю, если буду его есть, – усмехнулся Иван. – Какой уж тут секрет?

– А вот и не узнаете. Перед подачей суп пюрируется, и вы просто наслаждаетесь неповторимым сливочным вкусом.

– Короче, – возмутился Рыбак. – Или ты рассказываешь, что входит в состав супа, или мы уходим и уносим вот это.

Тут Иван вытащил из нагрудного кармана тысячную купюру и помахал ею перед носом у незадачливого официанта.

– Вань, – тихо прошептала Ася.

– Я не хочу есть неизвестно что, – стоял на своем Рыбак.

– Рис и молоко, – сдался парень. – В суп кроме грибов, моркови и лука добавляется рис и молоко.

– В чем же секрет? – удивился Иван. – Я-то думал, что вы туда жареных сверчков добавляете.

– Нет, подобного не держим! У нас итальянская кухня, а сверчки – прерогатива Востока, – скривился официант. – Так будете суп заказывать? Другого нет. А на второе есть котлеты по-киевски, медвежья лапа со свининой, хашлама из говядины.

– Истинно итальянские блюда, – не удержался от комментария Рыбак. Особенно эта, как ее, хаш…

– Хашлама, – ни грамма не смущаясь, заявил официант.

– Нам, пожалуйста, суп, – вмешалась в разговор Ася, – и котлеты по-киевски.

– Я бы на вашем месте попробовал хашламу, – порекомендовал тот.

– Мы, пожалуй, прислушаемся к вашему совету. Вас как зовут? – Ася улыбнулась, и щеки официанта покрылись нежным девчоночьим румянцем.

Он, скорее всего, знал об этом предательском свойстве своей физиономии, и нарочито хриплым голосом произнес:

– Михаил.

– Отлично, Михаил, – несите хашламу тоже. Только одну порцию и как можно быстрее. А еще чайник чая, только прямо сейчас, иначе мы совсем заледенеем.

– Момент!

Через три минуты на столе стоял пузатый фарфоровый чайник и маленькие – явно кофейные – чашки с блюдцами, а на полу – небольшой тепловентилятор, который все еще не избавившийся от румянца официант направил на Асю.

– Он немного шумный, но очень эффективный. Вот увидите – сейчас станет теплее, – пообещал он.

Рыбак к обещанию отнесся скептически – уж очень маленьким был обогреватель. На такую махину, как эта «Венеция», нужно с десяток подобных. Чай – другое дело. Налив себе и Асе, он залпом выпил полчашки. Чай отдавал травой, чего Иван на дух не переносил. В его понятии чай должен быть именно чаем, то есть напитком, приготовленным методом заваривания специальным образом подготовленных листьев чайного куста. А все эти травяные, фруктовые чаи – от лукавого, или, как сказала бы Кристина, маркетинговый ход. Нет, чай должен быть отдельно, а трава – отдельно. Как мухи с котлетами.

Тут Михаил принес приборы в серых конвертиках из рогожки, постелил на стол такие же салфетки и поставил корзинку с хлебом. Хлеб тоже лежал на серой тряпице. Нет чтобы белые постелить! Экономят, наверное, таким образом на стирке.

– Понравился чай? – поинтересовался официант. Он теперь общался исключительно с Асей, почти не обращая внимания на Рыбака. Иван в принципе привык к такому положению вещей, хотя поначалу оно его дико бесило. Но со временем привыкаешь ко всему, даже к свойству подруги располагать к себе почти незнакомых людей. – Это рецепт нашего повара.

– Секретный? – не удержался от сарказма Иван.

В глазах у Аси запрыгали смешинки. Рыбак и сам с трудом старался оставаться серьезным, но верхняя губа так и норовила приподняться в преддверии улыбки. А еще он почувствовал, что в помещении реально потеплело.

Ася, наверное, тоже согрелась. Во всяком случае, она стащила варежки и сунула их в сумку, вытащив оттуда светло-коричневую коробочку.

– Смотри, – сказала она, – эти перчатки удивительным образом подходят к сервировке стола. Да?

Ничего удивительного Иван не находил. Ну да, все тряпичные прибамбасы на столе были того или иного оттенка серого цвета, и перчатки тоже.

Зато Михаил нашел с ходу.

– Красивые! – сказал он, составляя с подноса тарелки с так называемым супом, который на вид напоминал яблочный или персиковый сок с мякотью.

– Да, – согласилась Ася. – Мне тоже очень нравятся. Это сплела моя подруга. Сама, представляете? Кстати, ее мать когда-то работала в этом ресторане. Вы, конечно, ее не застали. Это было еще в прошлом веке.

– Ну да, – согласился юноша, и, судя по грусти во взгляде, обстоятельство это его весьма огорчило. – А хотите, я у повара нашего спрошу?

– Конечно! Он что, давно здесь работает?

Михаил неопределенно пожал плечами. Судя по всему, он никогда не задавался таким вопросом.

– Спросите, пожалуйста! Галина Гусева ее зовут. Я вам буду очень признательна. Мы с подругой давно не виделись, адреса ее у меня нет…

Михаил радостно умчался, а Иван решил попробовать суп. Он оказался довольно вкусным, нажористым, с насыщенным грибным ароматом. Конечно же, местный повар остался верен себе и от души набухал в него каких-то трав, но вкуса они не портили.

– А супчик ничего, – похвалил Иван, – ты бы попробовала, пока горячий.

Но Асе было не до супа. Она не сводила глаз с двери, за которой скрылся официант. Когда тот наконец появился, Рыбак без слов понял, что никакой Гали Гусевой повар не помнит.

– Жа-а-алко, – грустно протянула Ася.

Выглядела она при этом, словно ей не просто жалко, а очень-очень, прямо-таки до слез. Иван не мог такого допустить, и его мозг тут же выдал идею:

– А можете показать ему вот это? – Он выудил из внутреннего кармана куртки школьную фотографию Галины, к оборотной стороне которой совершенно непонятным образом приклеилась та самая тысячерублевка, которую Иван недавно демонстрировал. Отсутствие у него Асиной способности к эмпатии он компенсировал другими, не менее эффективными, способами.