– Вот и скажешь это завтра обслуживающему персоналу, – добродушно проворчал Иван. – Место это старое, широко известное в узких, так сказать, кругах.

Он притормозил у светофора и посмотрел на Асю. Она задумчиво хмурилась, погруженная в собственные мысли. Конечно же, ничего плохого говорить она не будет. А жаль. Любопытно было бы посмотреть.

Инге снились Кулишки. Но не зимние, спящие под снежным одеялом, а весенние, утопающие в цвету абрикосов и слив, где утром будит веселый гомон вездесущих воробьев, жужжат, собирая мед, крупные, словно шмели, пчелы. Где бабушка… Тут в ее сон ворвалось отчаянное карканье, и она поняла, что это только сон, за окном зима и вороны. А еще где-то ходит человек, подбросивший скорпиона. Стоило подумать о вчерашнем происшествии, как пережитый ужас снова охватил ее.

«Бежать! Бежать! – застучало в висках. – Бросить все и вернуться в Кулишки! За продуктами можно ездить в Екатеринино на велосипеде. Много мне надо? А за заказами приезжать сюда, в магазин. И Петру Васильевичу не придется часто ездить. Если только что-то срочное».

Полная решимости сейчас же спуститься в магазин и поговорить с Бородиным, Инга вскочила, но тут же снова опустилась на кровать. Почему все плохое, что случилось с ней, перечеркивает хорошее? Ведь кроме записок и скорпиона были еще бургеры, прогулка по ночным улицам, фарфоровый белый кот, Шекспировская соната, знакомство с Асей… Да много чего! Может, есть смысл рассказать обо всем? Хотя бы Антону? А если это он? Пусть не собственноручно, а с помощью кого-нибудь? Она вспомнила, как смешно шевелится кончик его носа, когда он жует бургеры. Нет, это не он! Он не мог! Или… мог?

Взгляд упал на незаконченную жилетку. Нет, так не пойдет. Надо взять себя в руки!

По-быстрому приняв душ, Инга прошла в кухню. Отрезала горбушку хлеба, налила в единственную чашку чай. Попробовала – очень горячий, пусть немного остынет…

Звонок в дверь прозвучал неожиданно и как-то очень громко. Инга вздрогнула, чашка полетела на пол, расплескав кипяток, обжегший босые ноги. От боли и отчаяния Инга вскрикнула, и тогда тот, кто стоял за дверью, забарабанил что есть силы.

– Дунаева! Откройте! Откройте немедленно! Мы знаем, что вы здесь.

«Мы? Значит он не один?» – Инга лихорадочно осмотрелась. Дверь, пусть и подпертая тумбочкой, вряд ли может служить надежной защитой, а значит… Она в западне? Но что им нужно? Не будут же они убивать ее среди бела дня? Хотя, для того чтобы убить, не обязательно стрелять или размахивать ножом. Достаточно одного скорпиона. Только живого.

Раздался глухой удар: похоже, те, за дверью, от слов перешли к делу. Инга попятилась, уперлась спиной в окно. Все. Тупик. Или нет? Обернувшись, она распахнула окно. Ветер швырнул в лицо горсть острых льдинок. Хорошо, что окно выходит во двор, за ночь под окном намело снега. Конечно, высоко, но есть шанс скрыться. Нужно только добежать до угла, а там – совсем рядом, – магазин, тепло, Петр Васильевич, который не даст в обиду.

Еще один удар в дверь, и Инга решилась. Она влезла на подоконник, села, свесив ноги, и осторожно соскользнула вниз. Ноги обожгло холодом и болью.

– Вот она! – закричал кто-то. – Стой!

Превозмогая боль, Инга бросилась бежать, но чьи-то руки уже схватили ее. Она кричала, вырывалась.

– Блин, кусается! – взвыл кто-то.

На какое-то мгновение захват ослаб, и у Инги появилась надежда, но тут кто-то схватил ее и резким движением завел руку за спину. Не удержав равновесие, Инга упала на колени. Ногу пронзила боль, такая острая, что в глазах потемнело. Державший ее мужчина зло выругался.

– Что стоишь! «Скорую» давай! Живо! Не хватало, чтобы она загнулась!

Внезапно Инга поняла, что не чувствует холода, боли, страха. Все исчезло, растворилось в резко сгустившейся темноте. Кажется, ей все-таки удалось ускользнуть от своих преследователей.

Придя утром на работу, Кристина обнаружила, что Федор, еще более небритый и угрюмый, уже сидит на своем рабочем месте, приклеившись глазами к монитору.

– Ты хоть дома был? – спросила она.

– Был, – буркнул Лебедев, не сводя глаз с экрана.

– Что-то случилось?

Угрюмость была несвойственна жизнерадостному – иногда даже чересчур – Федору, и Кристина считала себя просто обязанной выяснить ее причину. Причем безотлагательно.

– Колись давай, все равно же не отстану. – Она села напротив Федора.

– Да норм все, норм, – удрученно заявил он. – Просто я кинул в интернете клич о поисках Галины Гусевой и сегодня утром ждал первых результатов.

Федор горестно вздохнул.

– Судя по твоему виду, результатов пока нет, – сказала Кристина, сделав ударение на слове «пока».

– Ага, нету, – подтвердил Лебедев.

– Ничего страшного. – Кристина пожала плечами. – Главное, что поиски идут. Рано или поздно, но нам удаться найти хоть какие-то зацепки. Вспомни, как ты нашел следы детей Лазарева![8] А ведь тогда информации было гораздо меньше, и лет прошло куда больше. У нас все получится.

– Вот именно, «у нас», – пробурчал себе под нос Лебедев.

– Тебя что-то смущает? – усмехнулась Кристина. Она прекрасно понимала, что Федору не давало покоя пресловутое пари, но развивать тему она не стала, предпочла заняться текучкой.

Тимур пришел на работу, как всегда, вовремя и в безукоризненно сидевшем на нем костюме.

– Я навел справки насчет кредита, который якобы взял Овчинников, чтобы справиться с последствиями кризиса. Так вот – его не было.

– Хочешь сказать, что версия продажи прибыльного бизнеса с целью погасить долги оказалась несостоятельной? – уточнила Кристина.

– Именно. Я попросил кое-кого устроить мне встречу с Кириленко.

– Это нынешний хозяин «Венеции»?

– Он. Не думаю, что он будет более разговорчив, чем если бы я просто пришел с улицы, но попробовать стоит. Единственное, что меня смущает, – при этих словах Кристина мысленно усмехнулась, судя по беспристрастному выражению лица Тимура, его в данный момент абсолютно ничего не смущало, – я обещал отвезти Бородина в генетическую лабораторию. Со временем не определились – он должен был ухитриться и раздобыть как-то образцы ДНК Инги.

– Не понимаю я этой таинственности. Почему бы просто не сказать: «Инга, нужно сдать анализ ДНК». Нет, надо устраивать какие-то шпионские страсти.

– Может, он сомневается и не хочет давать девушке напрасные надежды?

– По-моему, Ингу, кроме ее коклюшек, больше ничего не интересует. – Кристина пожала плечами. – Странная девушка.