— …Лучше всех нечисть, конечно, кошки чуют, да и вся их порода кошачья, — наставительно говорил Тень. — Но сам понимаешь, Бука: кошка — зверь независимый и подчиняться не умеет. Рассказывал мне один старый киргиз, что когда-то на нечисть с гепардами ходили, да только давно уж нет тех охотников…

Начальник питомника — подполковник медицинской службы, носивший оригинальную кличку Змей,[13]попутно преподававший Сашке биологию — именно так именовалась та диковатая смесь бактериологии, вирусологии, анатомии и полевой хирургии, которую парень изучал под его руководством, — на первом же «лабораторном» занятии отвел Буку в питомник.

— Вот, — сказал он, показывая на вольер, в котором сидел и смотрел в упор на Сашку огромный серый с подпалинами красавец, — познакомься с «крестником» поближе. Аяксом зовут.

Сашка смотрел в голубые льдисто-холодные глаза зверя и чувствовал, как внутри его появляется какое-то странное ощущение. На миг ему показалось, что он мчится, пластаясь над сугробами, а впереди маячит какая-то странно знакомая фигурка… Сашка почувствовал, как напряглись его мышцы… И в ту же секунду по горлу резанула жгучая боль, перехватило дыхание. Парень откачнулся в сторону, попытался вдохнуть…

— Вот даже как? — Змей положил руку ему на шею, нажал куда-то, и боль ушла, дыхание восстановилось. — Да, иногда бывает, что Чистая Кровь может говорить с Чистой Кровью. Но вот чтобы так легко, с первого раза…

Он цокнул языком и подтолкнул парня к вольеру:

— Побудь с ним. Поговори с ним. Почувствуй его. — И уже уходя, обронил: — Его кличка — Аякс. А если вам суждено стать одним целым — узнаешь и его имя.

Змей давно ушел, а Сашка все стоял перед вольером и смотрел на волка. Волк же, казалось, не обращал на человека никакого внимания и лишь изредка бросал на него короткий, словно взмах меча, взгляд своих невероятных голубых глаз. Наконец парень откашлялся и произнес:

— Ты… это… Прости меня, в общем… Меня же не предупредили, что ты — свой…

Взгляд волка стал как будто насмешливым, и в голове словно прозвучало: «А если бы ты знал — стал бы драться в полную силу?»

«Ну… да, не стал бы…»

Волк сел напротив и радостно оскалился: «Я не сержусь. Ты тогда чуть не убил меня. Покажешь этот прием?»

«А?.. Покажу… если Тень разрешит…»

«Твой вожак?»

«Типа того…»

«Спросишь?» — волк облизнулся.

«Спрошу», — кивнул человек.

«Будем тренироваться вместе?»

«Да».

«Я буду ждать»…

…Сашка часто тренировался вместе с Аяксом, с молчаливого согласия Тени. Но однажды, когда они вдвоем с Аяксом особенно легко прошли полосу, Тень приказал совместные тренировки прекратить. И запретил целую неделю ходить в питомник. А ночью, выдернув Сашку на многокилометровую пробежку, тихо втолковывал:

— Я прошу тебя, малыш. Я просто требую: не привязывайся ни к кому. Иначе ты будешь слишком заботиться о них, забудешь о себе и погибнешь. И причинишь им боль. Пожалей их, парень, не привязывайся… Работа у нас с тобой такая. И жизнь такая… — Он помолчал и, тяжело вздохнув, вышел.

Но все равно Сашка приходил в питомник и навещал Аякса. Частенько приносил с собой прихваченное из столовой. Выпрашивал или просто воровал. Искал что повкусней. И Аякс принимал. Принимал с благодарностью. Так что теперь жизнь Сашки состояла из Тени, Аякса и воспоминаний о Ленке. Человек, волк и память…

…А еще Сашка мечтал, что когда все ЭТО закончится, он навестит дорогих тетушку и дядюшку. И спросит их: как это так вышло, любезные родственники, что вы живете в моей квартире, а меня сдали в дурдом? И кто это у нас такой умный, что я по сравнению с ним — дурак?..

…Сегодня мы убежали с Тенью километров на тридцать, в тайгу, в самый снег и непролазь. Он бежит чуть впереди, легко раскачиваясь, словно скользя по сугробам на своих странных, подбитых мехом лыжах. Мне он выдал пару таких же, но мне на них тяжело и непривычно. Пока…

Неожиданно он останавливается, смотрит на меня в упор, а потом не допускающим возражений голосом сообщает:

— Привал.

Мы аккуратно вытаптываем в снегу место, после чего он широким жестом показывает на окружающую нас тайгу:

— Прошу…

Вот так. Значит, опять урок выживания. Ну, пойдем, поищем: чем нас сегодня лес покормит?..

На ужин у нас был средней упитанности еж, две мороженые лягушки, разысканные в заснеженных корнях на берегу безымянного ручья, и толстенький бурундучок. На десерт — его же кладовая: без малого кило орехов.

Когда я запекал на углях ежа, Тень накинулся на меня из темноты. Но ожидал чего-то подобного, а потому ушел от удара легко и даже попробовал достать наставника вдогон. Не вышло, разумеется…

— …Бука, а кого ты будешь убивать, когда пойдешь на свободную охоту? — Тень пристально смотрит на меня, не переставая, однако, обсасывать лягушачью косточку.

— Как это «кого»? Кого прикажут, того и буду… Врагов.

Тень молчит и смотрит на меня изучающе. Затем спокойно произносит:

— Не прикидывайся. Кого ты сам убьешь? Для себя?

Ничего так вопросик. Вот я ему сейчас расскажу, и что потом? Запретит? Ну, он, допустим, может. В смысле, если будет следить, то не позволит. А какой-нибудь Дрон — уже под вопросом…

— Да не собираюсь я тебе мешать. — Ну, вот откуда он все знает?! — Просто интересно: кого ты собираешься завалить после выпуска? Может, помощь потребуется?

Чего?! Тень предлагает помощь?! Мир перевернулся, или я замерз, и мне мерещится всяческая чушь?

— Ты и сам доберешься, и сам оружие раздобудешь, и сам все сделаешь, и сам вернешься. Просто окружающих жалко. Если один все делать станешь — вокруг кровь будет потоками литься. Потому и спрашиваю. Ты же пока аккуратно не сумеешь. Обязательно с брызгами.

— Ты что, Тень, какая кровь?..

Он надолго замолкает, потом спокойно, без всякой интонации, сообщает:

— Твое досье я читал. Тебя я знаю достаточно. Первые кандидаты — твои тетка с мужем. Вторым — врач, который тебя оформил. Третий и четвертый — те, кто сдал Лодыгиных. Ну и сам разбираться начнешь: что там с твоей семьей случилось.

Опять долгая пауза, после которой Тень продолжает:

— Поди еще волка своего впутаешь. А в городе волк — смерть. Так что лучше сразу скажи — кто? Тогда смертей меньше будет…

…Через неделю Сашка сидел рядом с Аяксом и смотрел, как волк аккуратно обгладывает здоровенную вареную кость с мясом. Волк управился с хрящом и принялся разгрызать кость, стараясь добраться до мозга. Аккуратно, словно на дипломатическом приеме, разгрыз, съел, облизнулся. Благодарно взглянул на Сашку и, почти по-человечески, дернул уголками пасти, обозначая улыбку.