— Я позвоню, Полина, — говорит он, как мне кажется, слегка севшим голосом.

Это еще круто. Я вообще не могу ничего сказать, слишком близко он наклоняется. Еще и в глаза заглядывает. Только беспомощно киваю в ответ.

Арсанов оборачивается, долго смотрит на машину, куда водитель усадил Соню, а потом пристально вглядывается в меня.

— Если бы я не боялся сойти за сумасшедшего, — говорит он тем же севшим голосом, — я бы сказал, что моя дочь похожа на вас, Полина.

— Это потому, что у нас одинаковые прически, — почти шепчу, загипнотизированная его взглядом.

— Наверное, — Арсанов берет меня за руку и прижимается губами. — Спасибо за Соню, вы не представляете, что вы для меня сделали.

Разворачивается и идет к машине. Автомобиль отъезжает, а мы с Бодькой еще некоторое время смотрим ему вслед.

Пока идем домой, Богдан заставляет несколько раз пересказать, как и когда мы встречались с Арсановым. Особенно ему понравилось, как он подвозил нас под дождем.

Я терпеливо пересказываю эту историю, а сама в сотый раз прокручиваю в голове тот момент, когда губы Арсанова прижимались к моей руке.

Это был взрыв. Вспышка. Я думала, от меня только пепел останется. Ему не так, наверное. Отпустил руку и сел в машину такой же спокойный и невозмутимый.

Пока разогреваю обед, все валится из рук. Когда звонит дверной звонок, я даже вздрагиваю от неожиданности. И бросаюсь к двери, потому что подсознательно жду.

Распахиваю дверь, но это не Арсанов. Это курьер с охапкой белых роз.

«Я побоялся, что ромашки не сработают, и решил, пусть это будут розы. Чтобы уж наверняка», — высвечивается на экране во всплывающем окне.

— Мама, это кто тебе прислал? — изумленно таращится Бодька, когда я втаскиваю эту охапку в кухню.

— Сонин папа, — не могу ничего поделать, рот сам собой растягивается до ушей. — Господи, сынок, куда же мне их поставить? У нас и вазы такой нет!

— Может, в ведро? — предлагает мой находчивый сын.

Улыбаюсь и украдкой целую бутон.

— Если у нас найдется такое большое ведро!

Глава 13

Тимур полночи не спал, в самолете тоже не мог уснуть. Думал, отоспаться дома, как раз Соня нагулялась, набегалась в парке и после обеда быстро уснула на широкой отцовской кровати.

Но теперь сон не шел, хоть умри. Спать хотелось, глаза резало, будто их засыпало песком, а уснуть не получалось.

Тимур повернулся на бок, подложил под голову локоть и уставился на дочь, сопящую рядом. Она маленькой часто с ним засыпала, пока мать не настояла, чтобы он отселил Соню в детскую. Тимуру было дико жаль дочку, но он понимал, что так правильно.

Он не мама. И заменить ребенку маму не сможет, даже если вывернется наизнанку.

Протянул руку и погладил светлую челку. Его девочка с этим пучком на голове выглядела старше и в самом деле пугающе походила на Полину.

Полина… Он закрыл глаза, внутри разлилось тепло, разогналось по венам, и отозвалось жаром внизу. Черт знает что с ним творится с той самой минуты, когда он узнал в детсадовской учительнице английского ту, «свою», Полину.

Она стала потрясающе красивой, Арсанов чуть дар речи не потерял, когда ее увидел. А потом второй раз онемел, когда увидел Бодьку в инвалидном кресле.

Девушка с ромашками. А она его, оказывается, называла мужчиной с ромашками. С приветом он, а не с ромашками. Идиот. Феерический дебил.

Всю дорогу домой Арсанов не переставал себя ругать. Ну почему он не поддался импульсу и не догнал Полину, когда подвозил их с Бодькой под дождем? И почему не взял у нее номер телефона?

Он постарался осторожно выпытать у дочери, что случилось с Богданом. Почему мальчик в инвалидной коляске.

— У него ножка не туда приросла, — поделилась дочь. — Нужно делать операцию. Бодька ходит, пап, он на костылях дома ходит. И в садике. Ему только на ножку ступать нельзя.

Арсанов облегченно выдохнул. Если дочка не напутала, значит все поправимо. Он боялся услышать что-то из разряда тех страшилок, когда у детей проявляются разные генетические заболевания. В свое время Тимур достаточно позагонялся на эту тему.

Полина ясно дала понять, чтобы он при парне не задавал лишних вопросов, и Тимур вовремя притормозил. Она сама ему потом все расскажет, при личной встрече. Насколько он понял, Полина сейчас одна, а может и была одна все это время. Но при детях такого не спросишь.

Тогда он еще больший идиот, что не остановил…

Соня во сне всхлипнула, Тимур по старой привычке покачал ее за плечо. И снова подумал о Полине.

Думать о ней было непривычно и… приятно, он уже и забыл, что так может быть с женщиной. Не животный секс, когда берешь и через пять минут после ее ухода уже не помнишь, как зовут. А вот так, когда повторяешь ее имя про себя, перекатываешь на языке, как послевкусие после глотка дорогого вина.

Тимур не слишком любил эскортниц, но все же отдавал им предпочтение. Было еще несколько краткосрочных связей, которые длились не дольше месяца.

Когда Соня подросла, он пробовал начинать отношения в разное время. Но девушки как сговорились, они почему-то все сразу списывали его дочь со счетов.

«Тимур, давай родим с тобой маленького пупсика, тебе же нужен наследник!» — плюс-минус риторика у всех была одинаковой. Арсанов просто охреневал.

Конечно, он бы хотел сына, какой нормальный мужик от такого откажется? Но во-первых, у него уже есть Соня. А во-вторых, сын должен стать продолжением отношений, а не их целью.

Тимур расставался с девушками без сожаления, а те потом недоумевали и поливали его грязью в соцсетях. Один раз пришлось даже службу безопасности подключать.

Кстати, надо бы дать задание своим парням пробить Полину. Кто она, чем занималась до того, как стала учить детей в саду английскому языку. Слишком красивая она для обычной учительницы.

Когда Тимур впервые встретил ее в Стамбуле, девушка сказала, что приехала на съемки. Значит работала моделью, вот это, кстати, ей гораздо больше подходит. И Соня ему сообщила, что идет в модели.

— Я когда вырасту, стану моделью, как Полина Александровна, — заявила за обедом, как раз когда принесли горячее.

Арсанов не возражал. Пусть идет. Он только за будет, если это поможет его девочке почувствовать себя уверенней.

Ему его ребенок всегда казался самым красивым, но он знал, как дочь комплексует из-за своего роста. Она и впрямь была почти на голову выше сверстников, а еще очень худенькой и угловатой. Большой рот,