В один из вечеров Михаил Петрович встретился с Ольгой. Как-то само собой получилось, что после знакомства с Софи общаться с другими женщинами Сапожникову не хотелось. Софи была далеко, а Ольга и Марина – здесь, рядом. Но несмотря на это, с момента возвращения из Лондона Михаил Петрович почти не контактировал с женой, да и к любовнице не поехал бы, если бы не ее настойчивая просьба. Почти сразу стало понятно, что столь навязчивое приглашение было совсем не случайно – девушке что-то нужно попросить, а по телефону она не решается.

После бурной встречи Ольга буквально затащила Сапожникова в постель, а потом присела поверх одеяла и, нежно поглаживая спину лежащего на животе партнера, по-детски кривя губы, сказала:

– Милый, мне так неловко тебя просить. Ты и так делаешь для меня очень много, но там собирается отличная компания…

Михаил Петрович перевернулся на спину, оборвав Ольгу на полуслове, спросил:

– Где «там»?

– Ну, не перебивай, пожалуйста. Сейчас все тебе расскажу. Мои друзья по йоге едут в Индию. На два месяца. Шесть недель – курс занятий, и две недели – отдых на океане. Если бы ты мне разрешил, то я бы тоже поехала с ними. Конечно, если ты скажешь «нет» – я никуда не поеду, но мне очень бы хотелось. А, котик?

Сапожников понимал, что если Ольга уедет, их отношения наверняка закончатся. Удивительно, что девушка сама не осознавала этого, но, может, подобное развитие событий и к лучшему. Тем не менее зачем-то Михаил Петрович принялся журить Ольгу, говоря ей, что два месяца – это долго, а кроме того, сейчас в Индии уже жарко. Она с еще большим упорством его уговаривала, и наконец Сапожников сделал вид, что сдается. После этого, пробыв у Ольги еще полчаса, он оставил девушке предусмотрительно взятую с собой пачку денег и вышел из квартиры. На лестничной клетке он обернулся и бросил прощальный взгляд на дверь, понимая, что больше никогда сюда не вернется.

В машине Сапожников набрал номер телефона Софи. Она была в Нью-Йорке, и звонок застал ее во время послеобеденного чая – five o’clock tea.

Сапожников накануне уже успел поделиться с Софи информацией о предстоящей поездке в Штаты и с нетерпением ждал ее реакцию по поводу предстоящей встречи. Его обрадовало, когда Софи сказала, что тоже соскучилась, и они договорились встретиться в Нью-Йорке. Сейчас же он позвонил просто так, без всякой цели.

– Добрый вечер, хотя нет, у вас день. Как дела?

– Нормально, сейчас встречаюсь с подругой. Пьем чай и обсуждаем мужиков.

– Что-то типа «Sex and the City»?

– Ну да, что-то типа того. Вывод точно такой же: с мужиками – беда! Настоящих – нет. Голубые или импотенты.

– А как же я?! – притворно возмутился Сапожников.

– С тобой пока ничего непонятно! Хотя вроде бы ты ни на голубого, ни на импотента не похож. Но есть вопросы…

– Ладно, приеду – разберемся! Отвечу на все твои вопросы. До скорого! Завтра вылетаю в Хьюстон. Там проведу пару дней и сразу мчусь на крыльях любви в Нью-Йорк. К тебе! Целую.

– Жду. Целую.

Да, пожалуй, сейчас общаться с Софи Сапожникову доставляло значительно большее удовольствие, чем с кем бы то ни было. Может быть, от того, что всегда, в начале любого романа, новый объект обожания кажется единственной звездочкой на небе. Все вокруг – только фон. А проходит совсем немного времени, и видишь огромное количество звездочек рядом, и твоя ненаглядная – о, ужас! – не самая яркая. Но сейчас Софи безоговорочно затмила окружающих, и это принесло в застоявшуюся, как вода в пруду в конце жаркого лета, жизнь Сапожникова столь необходимую свежесть быстрого горного ручейка.

А Софи не могла объяснить сама себе, что же с ней происходит. Несмотря на то что она однозначно для себя решила не общаться больше с Сапожниковым, стоило ему только позвонить и произнести первые слова, как девушка тут же поняла, что все время, прошедшее с момента их расставания, только и мечтала об этом. Он ей снился ночью, интонации его голоса слышались в разговоре других мужчин. Михаил Сапожников превратился в наваждение, или нет, не так: Софи просто хотела его видеть, и она больше не могла бороться с этим желанием, поскольку исходило оно откуда-то изнутри, захватывая каждую клеточку тела.

В Штаты Сапожников полетел на рейсовом самолете. Его личный не имел разрешения на полеты над территорией США, а заказывать чартер он не захотел, да и с точки зрения общественного мнения в кризис лучше быть как все – летать обычным авиалайнером. Правила российского делового снобизма требовали пользоваться самолетами какой-нибудь экзотической компании типа «Singapore airlines» или «Emirates», но Сапожников решил поступить попроще. Он выбрал «Бритиш эруэйс» и с пересадкой в Лондоне благополучно добрался до Хьюстона. Там в аэропорту его встретил вице-президент компании по развитию Пеклер, возглавляющий делегацию компании Сапожникова на конференции.

Черный «Мерседес» дежурил у выхода из аэропорта. Пеклер стоял и мялся около машины, не понимая, что дальше делать. Сапожников предложил ему сесть рядом, на заднее сиденье, и через минуту пожалел об этом. Не успел автомобиль отъехать от аэропорта, как Пеклер быстро-быстро затараторил, рассказывая, как себя вел вчера каждый член их группы и как они готовятся к выступлениям. Сапожникову это было безразлично. Его бесили истории Пеклера, но вместе с тем он понимал, что вице-президент никогда в жизни не общался с боссом на столь близком расстоянии и просто не знал, о чем говорить с таким большим начальником, а главное, зачем тот вообще приехал на эту, далеко не самую важную для компании, конференцию.

Михаил Петрович, не перебивая, дослушал скороговорку своего сотрудника и неожиданно для него спросил:

– Обновленный список докладчиков известен?

– Да, – с удивлением ответил Пеклер.

– Он у вас есть?

– Конечно.

Пеклер мгновенно полез в папку, до этого бесцельно перекладываемую с одной коленки на другую, и, безумно счастливый, что хоть чем-нибудь может быть полезен Сапожникову, достал лист бумаги и протянул его боссу.

– Я не пойму, что это за список? Здесь какие-то люди, имена которых мне ничего не говорят.

– Ну как же, Михаил Петрович. Я могу вам о каждом рассказать. Это очень известные ученые и бизнесмены, выступающие на нашей секции.

– Какой секции? – Сапожникова вдруг охватила паника, что Липсиц не приедет вообще или, что еще хуже, приедет, а Михаил Петрович не сможет его найти.

– Нашей. Прикладной. «Использование современных разработок нанотехнологии в освоении космического пространства».

– Подожди, – Сапожников даже не обратил внимания, что перешел с сотрудником на «ты», – а мне говорили, что на открытии будут выступать совсем другие люди: министры и мировые финансовые лидеры.

Сапожников избегал произносить вслух фамилию Липсица, чтобы никто, даже его сотрудники, не могли провести параллель между выступлением этого ученого и неожиданным появлением шефа.