Когда я вошла в общий зал, где, как значилось в моей папке, должен был быть приготовлен завтрак, острая боль пронзила голову, и я начала хватать ртом воздух.

– Привет, Элис, я как раз собиралась пойти за тобой. – Ларк сидела со скрещенными ногами на одном из уютных диванов, перед ней стояли кофейник и миска с кашей.

Я непонимающе посмотрела на нее.

– Мы же договорились! Уже забыла?

Она набирала что-то на айфоне. Разве она не отдала его вчера?

– Ага. Я, кажется, немного выбита из колеи, – обреченно ответила я.

– Не переживай. В Честерфилде поначалу нелегко освоиться.

Я налила себе кофе, взяла тосты с небольшого блюда и подсела к Ларк. Она смотрела на меня, склонив голову.

– Хорошо спала? – спросила она.

– Ты, очевидно, лучше. Как вам удается быть такими бодрыми? – вопросила я, откусывая мягкий тост.

Она усмехнулась.

– Мы на ногах уже с половины шестого. Утренние занятия спортом.

– Блин. Я забыла об этом. – Я в ужасе посмотрела на нее.

– Это не страшно. Для новичков щадящие правила. Вначале все просыпают. На следующей неделе они начнут дергать тебя из постели ни свет ни заря, так что пока наслаждайся своей свободой.

– Моя свобода… – Я глотнула немного кофе, в то время как в висках у меня снова запульсировало. Я пыталась ухватить какое-то воспоминание, но оно было вытеснено мыслью о наших с Винсентом сплетенных руках. Улыбка исчезла с моих губ, когда я увидела, как Ларк печатает что-то на телефоне.

– Я думала, в Честерфилде телефоны запрещены в течение учебной недели?

– В принципе, запрещены. – Она равнодушно продолжала клацать ногтями по экрану.

– Но ведь мисс Кросс вчера отобрала у тебя эту штуку.

– Да, она прячет телефоны в коробку над каминной полкой в своем кабинете. – Ларк весело подмигнула. – Но меня это не останавливает. Если уж я застряла здесь, то пусть хотя бы с интернетом.

Я чуть выпрямилась и с тоской посмотрела на телефон.

– Могу я… могу я одолжить его на минутку? Я хотела бы позвонить своей маме.

– Маме? – Ларк уставилась на меня так, словно я оказалась инопланетянином.

– Ты не обязана мне его давать, – я быстро пошла на попятный. – Просто я еще не нашла ни одного из таксофонов.

– Они все равно как металлолом, – фыркнула Ларк и протянула мне свой айфон. – Давай. Позвони. Самая лучшая связь у окна.

– Спасибо, ты очень добра.

– Ах, да ну… – смущенно пробормотала Ларк и отвела взгляд.

Я улыбнулась и направилась к окну, набирая наш домашний номер. Над верхушками деревьев по-прежнему низко висели тяжелые серые облака. Трава была идеально подстрижена, вдали виднелась темная роща. Пока шло соединение, я разглядывала старые сосны.

Гудки длились и длились, и длились.

– Привет, это автоответчик семьи Солт, – сказал веселый голос моей матери.

Я оставила сообщение, потом попыталась дозвониться в участок, потом на ее мобильный, но безрезультатно.

Разочарованная, я вернула Ларк телефон.

– Вот. Еще раз спасибо.

– Не получилось?

Я покачала головой, и Ларк утешающим жестом положила руку мне на плечо.

– Мои родители тоже никогда мне не звонят. Здесь можно легко оказаться забытым. – Она рассмеялась, но прозвучало это как-то вымученно.

– А где живут твои родители? – спросила я, чтобы отвлечь себя от размышлений, пока мы шли на занятия.

– О, у нас несколько домов. Исходя из их публикаций в Инстаграме, они сейчас на Сейшельских островах.

– А почему ты не с ними? Это же летние каникулы.

– По той же причине, что и ты, – сухо сказала она, и я почувствовала, что краснею.

– Извини. Ты скучаешь по ним?

Когда Ларк удивленно глянула на меня, я растерянно пожала плечами.

– Думаю, что я ужасно скучала бы по маме, если бы мне пришлось жить в интернате круглый год.

Она внимательно посмотрела на меня и, наконец, вздохнула.

– Я скучаю по сестре, – призналась она. – Но в остальном… я думаю, ты привыкнешь. Можно сказать, у меня нет ничего, кроме Честерфилда.

– Как это? – озадаченно спросила я.

Мы как раз пересекали вестибюль, и Ларк показала на портрет женщины, смотревшей на нас со стены.

– Видишь ее? – У женщины была смуглая кожа, волнистые волосы, а одета она была в старую униформу с матросским воротником. – Это моя бабушка, а там сзади висит портрет моей двоюродной прабабушки. Многие семьи, в том числе и моя, уже несколько поколений в Честерфилде. Это традиция. – Она обреченно пожала плечами.

– И ты не против этого? Не хотелось ли тебе вместо этого заняться чем-нибудь своим? – удивленно спросила я.

Мы свернули в коридор к классам, и на ее лице снова появилась эта вымученная улыбка.

– Хотелось бы, но меня никто никогда не спрашивал, чего я хочу, – тихо сказала она. В ее взгляде промелькнула какая-то тень.

– Сочувствую. – Я ободряюще коснулась ее руки, а она глянула на меня из-под густых ресниц.

– Все в порядке. Теперь ты, наконец, здесь. Это оживит лето. – Она усмехнулась, и когда мы вошли в класс, тень уже исчезла из ее глаз.

Удивленная, я огляделась, потому что в классе сидела только половина учеников, в том числе Грейв, который положил голову на руки и, казалось, дремал.

– Эй, просыпайся, храпун, – весело сказала Ларк, садясь рядом с ним.

– Проваливай, Ларк. У меня была ночная смена, и мне пришлось… – Он открыл глаза и вздрогнул, увидев меня. – Ой… привет, Элис.

– Привет, Грейв. Тебе пришлось что?

– Гм… чистить туалеты, – пробормотал он и медленно выпрямился. Его волосы беспорядочно встали дыбом.

– Серьезно? – Я прищурилась.

– И правда, валяние на полу с Никсоном можно, безусловно, назвать чисткой, – съязвила Ларк.

– Что? – Озадаченная, я переводила взгляд с одного на другого.

– Знаешь, Грейв – гей, и он безнадежно влюблен в нашего Никсона, – доверительно сообщила она мне громким шепотом.

– Заткнись, Ларк, – прорычал Грейв, бросая на нее сердитый взгляд.

– Доброе утро, козлы отпущения, – в тот же миг послышался голос Никсона, входящего в класс.

– Привет, большой злой волк, – отозвалась Ларк.

– Привет, – пробормотал Грейв, став огненно-красным.

О да, похоже, ему было и в самом деле не по себе.

Никсон опустил свои двести фунтов мышечной массы в ближайшее кресло и с усмешкой повернулся к нам.