— Я так рада, что с тобой все в порядке, Джесс, — шепчет она, ее голос хриплый от эмоций, а тело сотрясается.

Я не знаю, как относиться к тому, кто так заботится обо мне. Обнимает меня, деликатно обращается со мной и плачет от умиления из-за моего состояния. Это неудивительно, поскольку моя мать и глазом не моргнула, увидев, в каком я состоянии. Я даже не могу заставить себя посмотреть.

Нежно кладя руки мне на плечи, она откидывается назад, в ее глазах появляются слезы, и она грустно улыбается мне.

— О, милая. — Она нежно проводит пальцем по моему лицу, и я знаю, что там припухлость. — Мы заставим их заплатить за это. Я обещаю.

Все, что я могу сделать, это кивнуть в ответ, потому что я полностью осознаю, что в моей комнате полно людей, и я чувствую себя как на спектакле. Как будто я стою в витрине антикварного магазина, и все смотрят на хрупкую вещицу, занимающую центральное место на сцене.

— Мы подавляем ее, — бормочет Кай с моего дивана, и я краснею от неловкого анализа, не желая ранить чьи-либо чувства, но его утверждение верные.

Раф встает с другого дивана, похлопывая себя по ногам, и оглядывает группу. — Как насчет того, чтобы дать Джесс немного пространства? Только нескольким людям действительно нужно быть здесь прямо сейчас.

Никто не выражает своего согласия, все оглядывают друг друга, молча обсуждая, кому следует остаться, а кому уйти.

Направляясь ко мне, Раф берет инициативу на себя. Джулиана нежно сжимает мое плечо, прежде чем пробормотать "Пока" и направиться к двери. Раф занимает место, которое она только что освободила, нежно целуя меня в лоб.

— Я рад, что ты в безопасности, дорогая, — шепчет он мне на ухо, прежде чем последовать за сестрой к двери.

Брайс следующий. Я знаю, что он отец Луны, но я по-настоящему не разговаривала с ним с тех пор, как он волшебным образом воскрес из мертвых, вероятно, из-за скандала, если честно. Я втайне злюсь на него за то, что он так долго держался подальше от моей девочки. Но тот факт, что он здесь, оказывает мне поддержку, потому что знает, как много я значу для Луны, согревает.

— Я собираюсь оставить двух телохранителей снаружи комнаты, независимо от того, сколько здесь людей. Хорошо?

Я киваю в ответ, и он гладит меня по голове, что, на удивление, не заставляет меня чувствовать себя домашним животным, что ставит Эйдена, Уэста, Луну, Романа, Паркера, Оскара и Кая в тупик.

Прочищая горло, я обретаю свой тихий голос. — Я действительно ценю, что вы все здесь, но я знаю, что мне будет легче вести этот разговор с Луной. — Я смотрю на Эйдена и Уэста, и если они расстроены моими словами, то хорошо скрывают это.

Все, что я вижу в ответ в их глазах, — это облегчение оттого, что я стою перед ними.

— Я здесь, Рыжая, — говорит Луна, вскакивая с дивана и мгновенно подбегая ко мне.

— В этой комнате может разместиться кто угодно. Я просто думаю, что мне будет удобнее в постели. — У меня болит везде, но теперь, когда большая часть адреналина схлынула, боль только усилилась.

Я переминаюсь с ноги на ногу, стараясь не слишком давить на одно место, но болит все, и это только заставляет меня еще больше замыкаться в себе.

— Конечно, красавица. — Эйден встает и подходит ко мне с такой нежностью в глазах, что мне хочется плакать. Заправляя прядь волос мне за ухо, он целует меня в уголок губ, старательно избегая пореза. — Я собираюсь остаться здесь, может быть, посплю на диване или еще где-нибудь, хорошо? Мне просто нужно по-прежнему быть рядом с тобой.

— Мне бы этого хотелось, — отвечаю я со слабой улыбкой. Хочу, чтобы он был так же близко, но не хочу видеть боль в его глазах, когда я рассказываю ему о событиях прошлой ночи.

Луна обнимает меня за плечи, готовая направиться в мою спальню, когда Уэст встает у нас на пути. Луна, должно быть, предвидит его движение, потому что она отпускает меня, чтобы Уэст мог заключить меня в свои объятия, точно так же, как он это сделал внизу. Положив свою голову мне на макушку, я могла позволить ему укутывать меня вот так, пока я не поправлюсь.

— Я не могу передать тебе, как отчаянно я хочу узнать, что произошло, чтобы я мог покончить со всем этим, но я понимаю. Что бы тебе ни понадобилось, Солнышко, мы будем здесь. — Он отпускает меня, и я мгновенно скучаю по его прикосновениям.

— Я обниму тебя позже, Джессикинс, когда ты оденешься и тяжесть прошлой ночи немного спадет. — Слова Оскара застают меня врасплох. Я мягко улыбаюсь в его сторону и всем остальным Тузам, когда они кивают в знак согласия.

— Большое вам спасибо. Всем вам. Не знаю, что бы я без вас делала.

— Ты бы надрала задницу, Рыжая. Точно так же, как ты явно сделала прошлой ночью. Нам повезло, что у нас есть ты. — Слова Луны полны благоговения, когда она снова обнимает меня за плечи, и все хмыкают в знак согласия, заставляя меня снова покраснеть.

Медленно идя к двери своей спальни, я останавливаюсь, поворачиваясь ко всем лицом, когда в голову приходит мысль. — Вы не можете навредить Рису.

Все смотрят на меня, подняв брови. — Почему нет? — Роман хмыкает, но я сосредотачиваюсь на Уэсте, потому что помню, как он отправил Риса в его комнату здесь, в Туз.

— Потому что жизнь моего отца висит на волоске, если я не выйду за него замуж.

Луна извлекла из ниоткуда волшебную коробку с мазями и кремами, покрывая каждый порез и ушиб кремом с арникой. Работая в полной тишине, я думаю, Луне нужно время, чтобы обдумать, какие вопросы задать в первую очередь, чтобы она могла понять, что произошло. Я просто рада, что мне не нужны бинты.

Но когда мы лежим бок о бок на моей кровати, каждая в шортах и футболках большого размера, которые принадлежат кому-то из парней в моей гостиной, вокруг нас воцаряется тишина. Я знаю, что мне нужно начать разговор, преодолеть первое препятствие, и я решаю начать с самого начала.

В ту секунду, когда я открываю рот, заговаривает Луна. — Мне жаль, что ты не смогла довериться мне насчет парней.

Мои глаза расширяются, а тело замирает. Я не ожидала, что разговор начнется с