я вспоминаю слова моей матери и тот факт, что она ожидает, что я выйду замуж за Риса, меня тошнит. Наверное, не помогает и то, что я не ела целую вечность. Я причиняю себе больше боли, чем она, потому что позволяю себе возвращаться к старому. Позволяя ей диктовать мне жизнь.

Открывающийся дверной засов нарушает ход моих мыслей, и, хотя каждый дюйм моего тела болит, я вскакиваю на ноги. После того, как я кричала изо всех сил ранее, я нашла дорогу к матрасу. Казалось, никто меня не слышал, и с тех пор я не двигалась. Отказываясь смотреть в зеркало в ванной и видеть, в каком я состоянии. Это только сделает все это реальностью, а я к этому не готова.

Оглядывая себя сверху вниз, я уже знаю, что покрыта запекшейся грязью и кровью, а порезы и синяки в основном покрывают мои ноги и лицо.

Дверь распахивается, когда я провожу руками по бедрам, и мое сердце замирает, когда я вижу Риса. Его глаза изучают меня, как всегда, и я чувствую себя так же неловко, как и всегда.

— Где моя мама? — Я спрашиваю, и он просто пожимает плечами в ответ.

— Уехала домой, я полагаю. Ее не впечатлило, что тебя было нелегко найти. Она планировала увидеться с тобой вчера вечером и улететь домой следующим рейсом.

Я не могу не нахмуриться. Моя мать проделала весь этот путь, чтобы угрожать мне и заставить меня попасть в объятия Риса, и все это для того, чтобы снова исчезнуть в следующий момент? Откуда мне было знать, что с моим отцом все в порядке?

— Что ж, если она ушла, ты тоже можешь уйти.

— Это так не работает, женушка, — говорит он с усмешкой, и у меня по коже бегут мурашки. — Одно мое слово, и твоя мама убьет твоего дорогого маленького папочку, ты понимаешь? — Он делает шаг ко мне, и я каким-то образом нахожу в себе силы стоять на своем, вместо того чтобы отступить от него. — Ты станешь миссис Джессикой Уикер, и в тот день, когда это произойдет и наши родословные переплятутся, ты снова увидишь своего отца.

Я не могу не фыркнуть от его дерьма. Я никогда в жизни не слышала ничего более нелепого. Что это за люди, которые пытаются связать меня со своей гребаной родословной? Куда подевалась моя свобода выбора?

Глядя мимо него на открытую дверь, я начинаю двигаться, игнорируя придурка передо мной. Но как только я оказываюсь рядом, он хватает меня за руку, впиваясь кончиками пальцев в мою кожу. Я не морщусь, потому что не чувствую боли.

— Я пойду с тобой, забрать твои вещи из Туз, а потом ты сможешь вернуться в мою комнату и принять душ.

Я не спорю и не отбиваюсь от него, потому что он, должно быть, чертовски глуп. В ту секунду, когда я войду в Туз, я буду на более безопасной территории. У меня нет доступа в свою комнату, и я не знаю, где что-либо из моих вещей. В последний раз моя сумочка была при мне, когда я забиралась во внедорожник к Фрэнки. Так что мне придется поговорить с кем-нибудь, чтобы меня пропустили внутрь, но Рису не обязательно это знать.

Позволяя ему тащить меня вниз по лестнице и на улицу, я не показываю, насколько я на самом деле избита. Изображаю тряпичную куклу, которой он хочет меня видеть. Поскольку снаружи никого нет, я не понимаю, насколько плохо я могу выглядеть, пока не открываются автоматические двери Туз, и взгляды останавливаются, когда они смотрят в мою сторону.

Что, черт возьми, здесь происходит? Повсюду стоят охранники, и сквозь них едва можно разглядеть свободный проход. Я слегка прищуриваюсь, некоторые из них кажутся мне смутно знакомыми.

— Она здесь! — Кто-то кричит, и я в замешательстве хмурюсь.

— Я, блядь, знаю это! Я только что сказал тебе, что наблюдение засекло ее. Нам просто нужно, блядь, выяснить, где! — Я знаю этот голос. Глубокий, сочный и совершенно душераздирающий.

— Нет, мистер Морган, я имею в виду, что она здесь.

Парень слева от меня, рядом с коридором, ведущим в спортзал, указывает в мою сторону, и мгновение спустя его отталкивают с дороги. Мое сердце кричит в груди, когда Уэст бросается ко мне. Его обычно аккуратные каштановые волосы торчат во все стороны, как будто он провел по ним пальцами.

Вокруг нас раздаются крики, вестибюль внезапно становится еще более оживленным, но когда Уэст подходит ближе, Рис встает передо мной, преграждая мне путь.

— Ах, ах, ах. На этом можешь остановиться. Джессика моя. Мы собираемся… — Слова Риса обрываются, когда Уэст бьет его кулаком прямо в лицо, сбивая с ног.

— Задержите его, — ворчит Уэст, не сводя с меня глаз, пока осторожно приближается. Я вижу борьбу в его позе, когда он пытается понять, в каком эмоциональном состоянии я нахожусь. Осторожно раскрывая для меня его объятия, я прижимаюсь к его груди и позволяю ему обнять меня.

Его аромат окутывает меня, и я расслабляюсь в его объятиях. На мгновение забыв о боли, которую он причинил моему сердцу вчера. Я могу сказать, что он видит, какая я больная и чувствительная, когда пытается нежно прижать меня к своей груди, но мне все равно. Утыкаюсь лицом в его шею, с моих губ срывается всхлип, за ним другой, и внезапно я начинаю плакать. Чувствуя, как каждая капля моих эмоций вырывается на поверхность.

— Джесс? Рыжая! Где она? — Я слышу, как бушует Луна, но не могу оторвать голову от того места, где нахожусь.

Я дома. Или это был мой дом до того, как моя мать умудрилась разрушить и его из-за меня.

Эйден

Мое сердце так сильно колотится в груди. Мне кажется, я сейчас упаду в обморок. Когда кто-то крикнул Уэсту, что Джесс здесь, я им не поверил. Но прямо сейчас передо мной стоит моя девочка, заключенная в объятия Уэста.

Я должен протянуть руку и схватиться за человека рядом со мной, чтобы не упасть, когда эмоции захлестывают меня. Я не могу поверить, что она здесь и в безопасности. Вернувшись на склад, я возненавидел необходимость ждать в фургоне. Я возненавидел это еще больше, когда они вышли с пустыми руками.

Кай и Раф боролись с системой наблюдения, потому что у них, блядь, ничего не было, кроме двух камер, прикрывающих главные двери спереди и сзади. Когда