– Это всё?

– Давай вали отсюда, а то меня рассчитают.

Выехав с заправки, Дайнека сделала круг и остановилась неподалеку от дома, где убили старика. Ей даже не пришлось переходить дорогу. Торкнувшись в тот самый подъезд, Дайнека обнаружила, что дверь закрыта. Она дернула сильнее, но ее остановил чей-то голос:

– А ну-ка отошла от двери!

Дайнека обернулась и увидела пожилого мужчину в стареньком камуфляже.

– Вы сторож?

– А хоть бы и так!

– Помните меня? – Дайнека заискивающе улыбнулась. – Вы меня нашли рядом с трупом!

– Тьфу ты, господи! Нашла о чем вспоминать! – Он подошел ближе и надел на нос очки: – Ты ли это? – И, узнав, протянул: – Ты-ы-ы…

– Вот… Пришла… – Она искала причину, чтобы объяснить свой визит, и не находила. Нормальная девушка в сложившихся обстоятельствах обошла бы этот дом за версту. Но Дайнека была «ненормальной». – Вы когда-нибудь раньше видели того убитого старика?

– Убитого не видел. Видел живого. Зачем тебе это знать? – с подозрением спросил сторож.

Дайнека, как всегда, честно ответила:

– Чувствую себя виноватой.

– Не ты же его убила. Хотя, если подумать: какого черта ты за ним бежала?

– Долгий рассказ.

– Если долгий – идем в сторожку.

– Далеко? – спросила Дайнека.

– В соседнем доме. Поговорим, чаем угощу. Сидишь здесь сутками как сыч. Кому угодно обрадуешься.

Они прошли в обычную, когда-то жилую комнату, окно которой выходило на тот самый подъезд. Сторож включил чайник и выставил на стол две большие кружки.

– Зови меня дядей Митей.

– А я – Людмила. Или, если хотите, Дайнека.

– Людмилой буду звать. Кличек не люблю!

– А это не кличка, – обиделась Дайнека. – Это моя фамилия.

Дядя Митя опустил в кружки чайные пакетики и налил туда кипятку. Потом сел и распорядился:

– Теперь давай говорить.

– Вы сказали, что видели убитого старика живым, – напомнила она.

– Глеб приходил сюда после того, как расселили дома. Реновация! Слышала про такое?

– Слышала. – Дайнеке не хотелось обсуждать наболевшую московскую тему. – Зачем он приходил?

– До расселения он здесь жил. Месяц назад взамен общежитской комнаты ему дали какую-то конуру за МКАДом. Но то ли обманули, то ли он сам ее пропил… Короче, остался Глеб без жилья. Покуда на дворе тепло, приходил ночевать в свою бывшую комнату. Сиживал Глебушка на твоем месте, пили с ним чай. Бывало, спрашиваю его: куда пойдешь, когда дом снесут? А он мне отвечает: я, говорит, до этих пор жить не собираюсь. Как будто бы чувствовал. Эх, Глеб… Глеб… Хороший был старик, добрый. И какая сволочь его убила?

– Он что-нибудь рассказывал о себе?

Дядя Митя чинно кивнул.

– Про жену покойницу рассказывал, Галиной ее звали. Как померла, так вся его жизнь под откос и пустилась. Квартиру в центре потерял. Он, знаешь, не от мира всего был человек…

– Не от мира сего… – поправила Дайнека.

– Ученый был человек.

– Что еще он рассказывал?

– Да все про Галю свою… А так – ничего.

– Вы той ночью в дом пошли. Почему? – спросила Дайнека.

– Сначала Глеба увидел, потом тебя.

– Еще кого-нибудь видели? – Дайнека затаила дыхание.

– Прямо как следователь! – Дядя Митя рассмеялся. – Он то же самое спрашивал.

– Видели или нет?

– Я до этого в обход уходил. Пока меня не было, кто-то в дом и залез до того, как туда прибежал Глеб. Это – без вариантов. Я так и сказал следователю.

– У меня есть вопрос…

– Задавай! Уж больно занимательно с тобой говорить!

– Были у этого Глеба друзья?

– Да какие там друзья! Так… Собутыльники.

– Невысокого человека в сигнальном жилете знаете?

– Шныря? – Дядя Митя неодобрительно покачал головой. – Вчера в больницу увезли. Избил его кто-то. Я сам вызывал «Скорую».

– А кто такой этот Шнырь?

– Пьяница. Что еще сказать про такого? Глеб его кормил и поил.

– Ничего про него не знаете?

Сторож покачал головой:

– Нет, ничего.

– И даже фамилию не припомните?

– Не то Шнырев, не то – Шнырин.

– Куда его увезли? В какую больницу?

– Вроде в Склифосовского.

– А если поточнее?

– Могу поспрошать.

– Дядя Митя, поспрошайте, пожалуйста!

– Номерок запиши, я тогда позвоню или эсэмэску пришлю.

– Вот спасибо, – сказала Дайнека и записала «номерок» на уголке старой газеты, которая лежала на столе. – Вот здесь. Не забудьте!

Вернувшись домой, Дайнека через каждые полчаса проверяла: не пришла ли эсэмэска от сторожа. Время шло, но дядя Митя не звонил и не писал. Уже приехал отец, и она покормила его ужином, а сторож все еще не давал о себе знать. Отчаявшись, она уже махнула рукой и решила утром позвонить в справочную Склифосовского.

В десять часов вечера зазвонил ее телефон, она решила, что это звонит сторож:

– Дядя Митя?

– Это Азалия. Дайнека, ты должна иногда появляться на людях.

– Я появляюсь.

– Если бы я не знала тебя, подумала бы, что тебе – шестьдесят лет. Между прочим, даже в таком возрасте бабульки зажигают. Где ты сейчас?

Дайнека ответила:

– Дома.

Немного помолчав, Азалия уточнила:

– Что собираешься делать?

– Хочу пойти спать.

– Так рано?!

– Уже вечер. – Дайнека свернула объяснения, задав конкретный вопрос: – Чего тебе надо?

– Хотела подхватить тебя, чтобы потом предаться разгульной жизни.

– Подхватить, в смысле?

– Заехать за тобой на машине с двумя интересными мужиками.

– Давай не сегодня.

– Почему не спрашиваешь, кто эти мужики?

– Мне не интересно, – ответила Дайнека, но, немного подумав, все же спросила: – Кто?

– Остап Романов и… Внимание! Влад Делягин! Классный мужик. Он чур – мой!

– Ты с ним знакома?

– Тысячу лет. Все как-то руки до него не доходили. А тут сам нарисовался.

– Ты вправду хочешь…

Азалия остановила Дайнеку на полуслове: