– Не говори глупостей. – Отец выключил телевизор и встал с дивана. – Я иду спать. Тебе советую сделать то же самое. На тебе лица нет от усталости.

Дайнека обернулась и поглядела на свое отражение в зеркале.

Лицо было на месте.

– Людмила, вставай…

Не открывая глаз, она села в кровати.

– Ну, что еще…

– Одевайся, тебе придется поехать со мной. Дайнека открыла глаза и увидела перед собой отца.

– Говоришь, как американский полицейский. – Она спросонья перекривляла его: – Одевайтесь! Вам придется проехать с нами в участок!

– Вот именно, – сказал Вячеслав Алексеевич. – Мы едем в участок.

– Но мы же договорились…

– У нас мало времени. – Вячеслав Алексеевич пальцем постучал по часам. – Одевайся!

– Ничего не понимаю. – Дайнека опустила ноги с кровати и пошарила ими по полу в поисках шлепанцев.

– Я позвонил Кротову, он настоял, чтобы ты тоже приехала.

– Зачем?.. – Она встала с постели и зашаркала к стулу, на котором валялись вчерашние джинсы.

– Только не их!

– Ну, что еще?! – не выдержала Дайнека и окончательно проснулась. – Что снова не так? – В этот момент она отчетливо поняла, что отвыкла от того, чтобы ею помыкали. Беззаветно любя отца, Дайнека не представляла, как жила бы с ним под одной крышей. – Классический конфликт отцов и детей, – проговорила она и подошла к гардеробу: – Светлое в горошек до середины колена?

– И туфельки. Те, что купила, – сказал отец перед тем, как выйти из комнаты.

Через пять минут Дайнека появилась в прихожей. Оглядев ее, Вячеслав Алексеевич улыбнулся:

– Наконец-то выглядишь не как пятнадцатилетний пацан.

– А как двадцатичетырехлетняя лошадь. – Дайнека с неодобрением оглядела себя в зеркале. – Ты знаешь, что горошки полнят?

– А каблуки уродуют ноги, – заметил он. – Но в них ты выглядишь хорошенькой девушкой.

– А что делать с Тишоткой? – Она перевела взгляд на пса, который собрался с ними на выход.

– Мы уже погуляли, – сказал Вячеслав Алексеевич.

Тишотка вздохнул и, понурившись, вернулся в гостиную, а Вячеслав Алексеевич и Дайнека вышли за дверь.

Постучавшись, Вячеслав Алексеевич открыл дверь:

– Разрешите?

– Входите! – Следователь вгляделся в него и уточнил: – Дайнека?

– Вячеслав Алексеевич Дайнека, – подтвердил он и пропустил в кабинет дочь. Потом зашел сам.

– Вы садитесь, – сказал Кротов и положил на стол бланк протокола. – А Людмила Вячеславовна пусть подождет за дверью.

Дайнека вышла. Проводив ее взглядом, Вячеслав Алексеевич недовольно спросил:

– Не понимаю, зачем нужно было тащить сюда мою дочь?

– Объясню несколько позже. А пока мы с вами побеседуем.

Вячеслав Алексеевич выложил на стол свой телефон и приготовился отвечать на вопросы. Несколько минут Кротов посвятил тому, чтобы занести в протокол его персональные данные.

Первый вопрос следователя был таким:

– Вы знакомы с Глебом Вениаминовичем Велембовским?

– В первый раз о таком слышу, – ответил Вячеслав Алексеевич.

– Тогда зачем вы искали его?

– Когда?

– Два дня назад.

– Кажется, я понял, о ком идет речь. Только зачем же сбивать меня с толку? Так бы и сказали: речь идет о погибшем старике. Я узнал о его существовании от своей дочери. Она купила у него старинную монету.

– Тогда объясните, зачем вы хотели его найти?

– Чтобы выяснить происхождение раритета. Я бы не хотел, чтобы моя дочь попала в плохую историю.

– А это именно так, – подтвердил следователь.

– Мне известно, что случилось в заброшенном доме. Можете не рассказывать.

– И не собирался.

– Тогда задавайте ваши вопросы. Что там еще?

– А вы не подгоняйте меня. – Кротов сердито засопел. – Что и когда спрашивать, здесь решаю я. Вы – только отвечаете.

– Да ради бога!

– Два дня назад вы приехали на заправку…

– Со мной была дочь. Она рассказала, как выглядит старик, продавший монету.

– И вы начали расспрашивать служащих автозаправки?

– Начал расспрашивать, – подтвердил Вячеслав Алексеевич. – Но ни один из них не видел того старика.

– И как вы думаете, почему?

– Наверное, потому, что они его не встречали. Или в тот день работала другая смена. Впрочем, на этот счет я не задумывался. Вам удалось что-нибудь о нем разузнать?

– Да практически все… – сказал следователь и выдержал эффектную паузу. – Обычный бомж. За два года после смерти жены пропил все, что было, включая квартиру.

– Родные остались?

– Нет, никого.

– Может быть, нужны деньги на похороны? Кротов досадливо отмахнулся:

– Похоронят за государственный счет.

– Ответьте мне на вопрос. – Вячеслав Алексеевич придвинулся ближе. – Только честно.

– Вы поражаете своей бесцеремонностью, – хмыкнул следователь.

– Просто я хочу понять: к чему вы ведете?

– Мое дело – искать убийцу.

– Надеюсь, вы не подозреваете в убийстве старика меня или мою дочь?

– Подозреваю.

– Да ну вас, ей-богу…

– А как вы хотите? Ваша дочь бежит за стариком, потом их находит сторож. Старик мертв, а ваша дочь – жива. Было бы наоборот, она была бы вне подозрений.

– Типун вам на язык! А что у вас есть против меня?

– Ваш мотив прост: узнали, что дочь вляпалась, и стали ей помогать. Откуда мне знать, что вас не было в ту ночь в заброшенном доме?

– Считаете меня идиотом?

– Отнюдь. Мы слишком мало знакомы. – Кротов прервался и что-то записал в протокол. – Ваша дочь сказала про монету, которую якобы ей продал старик. Это так?

– Абсолютная правда. Монета проходит экспертизу. Первичные данные исследований указывают на то, что ей больше двух тысяч лет.

– Вы это серьезно?

– Можете справиться. Этим занимается сотрудник Исторического музея, доктор наук Алехин Петр Яковлевич. Он утверждает, что монета бесценна.

– Это общая фраза.

– Она имеет реальную, баснословную цену.

Кротов помолчал и пристально посмотрел в глаза Вячеславу Алексеевичу:

– Тогда дело об убийстве Велембовского приобретает другую окраску.