просят. Вот и вляпались. Теперь у них есть один-единственный шанс остаться в живых — выбраться из пещеры до появления мага. Магов Хитрец недолюбливал — что хорошего можно ожидать от человека, способного парой-тройкой слов, превратить тебя в кучку пепла.

Раненый застонал, Рия всхлипнула и пожаловалась:

— Мне страшно!

— Мне тоже, — совершенно искренне ответил Шио, разминая руки — пальцы покалывало; кровь возвращалась, а с нею и боль. Такое чувство, что он руки в чан с кипящим маслом опустил.

Узлы на путах Рии пришлось развязывать и пальцами, и зубами, настолько туго они были затянуты. А ладошки-то у неё почти ледяные. Маленькие.

— Больно, — пожаловалась принцесса.

— Сейчас пройдёт.

В темноте не видно было выражения её личика, но Хитрец живо представил и упрямо выдвинутый подбородок, и закушенную, чтобы не заплакать, губу, и обиду в зелёных глазах.

— Как ты думаешь, этот маг, что он с нами сделает?

— Ничего хорошего.

Шио не хотелось пугать девушку, но для себя он давно уже выводы сделал. Во-первых, маг носит на себе знак либо Тамир, либо Ронгара. Светлые маги, несмотря на всё их презрительное отношение к простым людям, не станут баловаться экспериментами над людьми, так и силу легко утратить. Во-вторых, один из разбойников обмолвился, что с живыми людьми дело иметь приятнее, чем с мертвяками. С трупами экспериментируют лишь некроманты, а уж меньше всего Шио хотелось столкнуться с некромантом. Чернейшие из чёрных. Возлюбленные дети Ронгара, жрецы смерти.

Б-р-р.

— Шио, — Рия дрожала, то ли от холода, то ли от страха, — ты меня не бросишь?

Ну, началось, конечно, не бросит. Дело ведь даже не в Зеркале судьбы, это он как-нибудь переживёт, просто Шио-Хитрец не такая скотина, чтобы бросить беззащитную девчонку на расправу некроманту.

Раненый закашлялся, умирает, бедолага. Сколько раз Шио доводилось слышать такой вот хриплый кашель, с которым душа покидает тело.

— Ему надо помочь!

Рия враз забыла про собственные страхи. А она довольно милая, капризная немного, но, наверное, все принцессы такие. И упрямая. Иско нелегко с ней придётся. И принцессе с ним тоже, у братца ещё тот характер — терпеть не может, когда ему перечат, а Рия будет перечить постоянно, роль покорной безмолвной супруги не для неё.

— Он умирает, слышишь? — принцесса дернула Хитреца за рукав. — Сделай же что-нибудь!

К несчастью, раненому не сумел бы помочь и Королевский маг-лекарь. И Шио сделал единственное, что мог сделать — подложил под голову несчастному скрученную валиком куртку, так ему хоть дышать легче будет.

— Мы ведь не умрём? — принцесса испуганно зашептала. — Хитрец, скажи, что мы не умрём? Нас же Кааме послала. Она позаботится, чтобы мы выбрались отсюда…

— Конечно, — Шио погладил её по голове, Рия благодарно уткнулась носом ему в плечо и совершенно не по-королевски заплакала. Ну вот, ему только слёз для полного счастья не хватает. — Конечно, мы выберемся. Приедем в столицу и спасём мир. Ты станешь королевой и будешь править долго-долго…

А он, если получится, уедет далеко-далеко. Разбойникам с большой дороги не позволено своим присутствием оскорблять мечты принцесс.

Ночной волк

Мир состоит из темноты. Так было всегда. Так будет всегда. Волк любил — насколько это чувство вообще свойственно зверю — благословенную тишину ночи, когда воздух слегка дрожит, предчувствуя и приветствуя Идущую-по-слезам. Королева, чьё дыхание есть Тьма, чей взгляд есть Тьма, чья суть есть Тьма, устами женщины указала на жертву, достойную Её.

Тонкая нить запаха вела Волка. Зверь не чувствовал усталости, по ночам он нёсся быстрее почтового альпака, а днём спал, зарывшись в кучу листвы, ибо солнечный свет больно жалил внутренние глаза Волка.

Запах вёл в город, туда, за каменные стены, к морю и мелким огонькам, которыми глупые люди тщились разогнать великую тьму ночи. Стену зверь перемахнул легко, когти глубоко вонзались в камень. Улицы, улицы, улицы, чьё-то испуганное лицо, крик ударил по ушам, и Волк ответил недовольным рыком. Вот и нужная дверь. Запах слабый, жертва уже покинула город, однако Зверь не умел сворачивать с пути.

В ноздри ударила вонь немытого тела, сухой человеческой еды и застарелой крови…

Город остался позади. Запах вёл дальше, и Волк, не в силах противится Зову, шёл по невидимой дорожке. Он спешил. Скоро рассвет, и тогда можно будет привести себя в порядок. Шерсть слипалась от крови. Люди, глупые и самоуверенные создания, которые осмелились противиться воле Тамир. Они получили по заслугам. Наверное, в том месте долго будут вспоминать и эту ночь, и неравный бой с невиданным зверем.

Небо светлело, и волк заметался в поисках убежища.

На закате он продолжит путь.

Шио

Камень отъехал в сторону беззвучно, просто в пещере вдруг стало немного светлее и легче дышать.

— Спрячься за меня и не высовывайся, — скомандовал Шио, не особо надеясь на благоразумие своей подопечной. Фигура мага чёрным пятном вырисовывалась на фоне пещеры. Хитрец знал, что некромантов недаром считают средоточием Тьмы, но он не думал, что воспринимать это выражение следует буквально. До сего дня Шио не доводилось видеть такой всепоглощающей темноты. Рия сзади сдавленно пискнула.

— Итак, трое. — Голос у мага пугал безжизненностью. — Двое живых, один на грани. Это интересно.

Некромант разговаривал не с пленными — это было ниже его достоинства, он беседовал сам с собой. Знакомая привычка.

— Вы — взять его. — Некромант небрежно махнул рукой в их сторону. — Нести. За мной. Бежать нельзя.

— А если я не хочу? — спросил Шио, без особой надежды на ответ.

Тёмное пятно у входа в пещеру и не шелохнулось, а тело вдруг пронзила дикая, невыносимая боль, казалось, каждая косточка разламывалась на сотню осколков, каждая мышца стонала, а кожа вскипала огнём.

— Прекрати! Немедленно! — голос Рии прорывался сквозь пелену боли. Её руки обнимали Шио. Они были такими холодными, успокаивающими… волна прохлады разлилась по телу, и боль отступила перед нею. Боль отползала, и теперь Хитрец видел её чёрные щупальца, которые, подобно пуповине, тянулись от некроманта. И сам маг был уже не смутным пятном на грани восприятия,