– Жена, говоришь, умерла. А от чего?

– Ну, от чего... Сердечная недостаточность. Раз, два, и нет человека... Паша говорил, что не было у нее проблем с сердцем...

– А лет ей сколько было?

– В сорок девять лет умерла... Фитнесом занималась, по утрам бегала, водой холодной обливалась... Да я всегда говорила, что все это ерунда. Сколько на роду написано, столько и проживешь... А заниматься собой, конечно, надо. Чтобы раньше времени не постареть...

– Есть для кого стараться? – хлестко спросил Панфилов.

– Чем не нравятся мне менты, так это тем, что в каждом слове подвох ищут.

– Но полковник Сагальцев же тебе нравится?

– Все-то ты знаешь... Ну, было пару раз. По чистой случайности. Еще до замужества...

– Но тем не менее он помог тебе списать дело на самоубийство...

– Может, и помог. Но я его ни о чем не просила. Мне вообще все равно было...

– Ну как же все равно. Основное подозрение на тебя падает. Ты прежде всего заинтересована в смерти своего мужа. Завещание на тебя было оформлено...

– Не только на меня. Детям его тоже обломилось... Кстати, Ярослав тогда в Москве был. В Сорбонне учился, потом в Москву приехал... Отец ему квартиру отписал, в которой с матерью его жил. Я не возражала... Может, это он убил Пашу.

– Ты его видела в тот день?

– Кого, Ярослава? Нет.

– А накануне?

– Ну за три дня до того он приезжал к нам... С отцом, кстати, поругался. Деньги ему нужны были...

– Зачем?

– Затем. В казино много проиграл.

– Азартными играми увлекается?

– Ну, не то чтобы, но иногда находит. Он тогда сорок пять тысяч у отца просил, в европейской валюте.

– А что отец?

– Деньги он, конечно, дал. Но Ярослава отругал.

– Сколько ему лет?

– Двадцать четыре года. Еще тот шалтай-болтай...

– Ты его подозреваешь?

– Ну нет. Но если меня подозреваете, то и его проверить надо...

– Проверим.

– Да тебя не Ярослав интересует, – жестко усмехнулась Алла. – Тебе Антона посадить надо... Думаешь, я не знаю, из-за чего сыр-бор? Дело из архива поднял, угли раздуваешь. И меня спалить хочешь, и Антона. И все ради того, чтобы Настю без мужа оставить...

– Много ты знаешь, – нахмурился Панфилов.

– Знаю.

– Антон наговорил?

– Наговорил... Зря ты с ним связался. Он, если захочет, в порошок тебя сотрет.

– В каком плане, в физическом или в моральном? – пренебрежительно усмехнулся он.

– В таком, что мало не покажется.

– Что-что, а угрожать он умеет...

– Ну почему угрожать? Он же к тебе за Настей своей не один приходил...

– Громил с собой каких-то привел, ну и что?

– А если бы громилы эти шею тебе сломали?

– Но не сломали же... Не нравится мне наш разговор.

– Мне тоже. Мой тебе совет, отстань ты от Грецкого. А то ведь лиха потом не оберешься...

– От него отстать, а к кому пристать?

– Ко мне пристань, – сказала Максютова, облизнув его игривым взглядом.

Чувственность ее натуры била ключом.

– Мужчина ты видный, а я девушка красивая да богатая. Вместе жить будем, а?

– Грубо работаешь, топорно. Но стараешься. И с вдохновением... Скажи, это у вас наследственное?

– Что наследственное?

– Людей подставлять... Сначала сестра твоя меня подставила, теперь ты вот пытаешься... Тогда за твоей Нонной Грецкий стоял, сейчас он же за тобой...

– Никто за мной не стоит! – фальшиво возмутилась она.

– А я говорю, стоит... Одно только непонятно, зачем ты его жене компромат на мужа прислала...

– Компромат?

– Да, видео, где ты с ее мужем развлекаешься.

– А, да, было такое, – озадачилась Максютова. – Антон приходил с претензией. Но я здесь ни при чем...

– А кто при чем?

– Без понятия...

– Но кто-то же установил камеру.

– Не знаю...

– Камеру искали?

– Да, в спальне, ну, где мы...

– И когда это «ну, где мы» было? До гибели твоего мужа или после?

– Ну, после...

– И как давно?

– Да нет, не очень...

– А когда конкретно?

– Может, тебе рассказать, как? – язвительно усмехнулась Алла. – Не было ничего, понял! Не было!.. Я только с мужем, больше ни с кем... Ну разве что еще с тобой, в будущем...

– Не смешно.

– Мне тоже... Может, я помочь тебе хочу... Жил бы со мной, как человек... Я бы могла тебе комнату сдавать...

– Даже так. Но я целый дом снимаю.

– Знаю я, какой дом ты снимаешь. Печь дровами топишь, каменный век, – презрительно фыркнула Алла.

– Лето на носу, какие дрова?

– Лето пройдет – зима настанет...

– На зиму я не останусь. Хотя все может быть...

Одно Панфилов знал твердо, без Насти он из Серебровки не уедет. Надо будет, год будет жить здесь, два, три. Да сколько угодно, лишь бы рядом с ней.

– Готовь сани летом...

– Может, я лучше дом у тебя куплю? – спросил Панфилов.

– Ты?! Дом?! У меня?! – обидно рассмеялась Максютова.

– Ну а почему нет? Кредит возьму.

– Бери. За пять миллионов, так уж и быть, уступлю.

– Твоему дому полтора миллиона красная цена. И то с учетом озера...

– Но я же не собираюсь его продавать. Но если ты настаиваешь, то за пять отдам, – Алла явно издевалась над ним.

Но Марк Илларионович делал вид, что не замечает этого. И чувствовал себя полным кретином. И нужно было ему бросаться словами...

– Был бы я миллионером, купил бы за пять. Но так как я не миллионер, то сделка не состоится...

– Тогда, может, за полтора возьмешь? Не у меня. Соседи дом продают. Тот, который между моим и Грецких... Из оранжевого кирпича дом, у воды.

Не сложно было понять, о каком доме идет речь. Шикарный особняк из очень дорогого французского кирпича с изящным округлением по всему фасаду и замысловатой ступенчатой крышей. Вход, оформленный четырехколонным портиком, роскошный балкон на втором этаже. Озелененный двор, прямой выход к озеру.