Так приблизительно готовясь к торжеству, двинулась Вася в винную лавку. Доплетясь наконец, она поняла, что замерзла, и сердце ее замерло в надежде, что в такой славной торговой точке должна быть и разливочная. Многие заведения, торговавшие вином, вдруг стали называть дегустационными залами. Вася с удовольствием, особым и непередаваемым, юркнула в подвал, где этот чудесный магазин и находился. Действительно, торговые площади потрясали количеством сосудов с давно забытыми, почти древними названиями. «Лыхны», «Псоу», «Эшери» — это с одной стороны, а с другой — вся Массандра, весь Инкерман, Коктебель, а также шампанское «Новый Свет», лучше которого — если про шампанское, — по Васиному скромному весьма вкусу, ничего не бывает. К тому же этот шипучий напиток она пила один, всем хорошо известный, раз в году. Были там и другие невиданные звери. Сорокалетний коньяк «Кутузов» поразил ее фантастической ценой, и Вася припомнила, как когда-то пробовала его на коньячном заводике под Коктебелем вместе с главным технологом, который его тогда изготовлял с любовью, можно сказать, собственными ручками. Но и в те давние годы напиток не произвел на нее должного впечатления. Она любила что попроще. И поэтому легко променяла одного знаменитого «Кутузова» на несколько бутылочек ординарного коньяка — чтоб сто раз потом не бегать.

Цены в магазинчике тоже, к радости, оказались реальными. Васе, небольшому любителю вин, вдруг захотелось купить всего, ну если не всего, то уж большую часть запасов этого славного винного погребка. Сверять желания с возможностями кошелька она, однако, не стала, но заметалась взорами-молниями по полкам, составляя свою мифическую винную карту, ту, что могла бы сложиться у Васи, вино предпочитающей, со вкусами Васи, вино не пьющей. Любезный юноша вмешался в ее творческие поиски:

— Вам чем-нибудь помочь? — поинтересовался он.

— Помогите запаковать три бутылочки «Нового Света» — классического.

— Ваш набор вы найдете у кассы. Что-нибудь еще для вас?

— Рюмку коньяку.

— Пройдите. — Юноша указал ей верный путь.

Вася направилась по лабиринту, приближаясь (она почувствовала это по запаху) к заветному. По пути она расслышала беседу группы эстетов о каком-то коллекционном напитке 1936 года и даже увидела запыленную бутылочку в руках одного из них. Она постаралась быстро миновать пугающие цифры. Очаровательная девушка уже поставила на стойку настоящую коньячную рюмку. «Смотрите-ка, как у них все устроено». Девушка вопросительно посмотрела на Васю.

— Чего-нибудь несложного. — Девушка аккуратно налила пятилетнего (или пятигодовалого?) «Кара-Дага».

— Оплатите на выходе, — улыбнулась она.

— Может быть, еще что пожелаете? — услужливый малый опять был тут как тут.

— С вашей чудесной коллекцией только в другой жизни.

Вася расплатилась, аккуратно уложила упакованное шампанское в рюкзачок и по крутой лесенке выбралась на улицу. Окончательно вышло наконец мутное зимнее солнце. Легко забросив рюкзачок за плечи, она подняла голову к свету и улыбнулась. «Жизнь удалась!» — правильно некогда просветил всех один замечательный автор.

Перед самым праздником началась настоящая суета. Юлька, отложив покупку билетов на последний день, их явно не доставала. И звонила как бешеная каждые пять минут с безрадостным докладом, как будто Вася могла ей чем-нибудь помочь. Приходилось выслушивать тирады вокзальной брани, исходившей из Юлькиных девичьих уст. Билет все не давали.

Нарисовалась взбудораженная Ольга.

— Я к тебе приеду на Новый год. Ты же дома будешь? — добавила осторожно.

— Да, жду Юльку из Питера. Но, понимаешь, ее все еще нет. Может, утренним стартанула. В любом случае приезжай. Я никуда не собираюсь, и закусочка кое-какая заготовлена.

— Скворцов прислал? — Фамилия Скворцов стала не просто притчей во языцех. Она уже стала нарицательной.

— Пока прислал мой собственный кошелек. Ты не забыла, что он у меня еще есть? А кстати, — пикироваться было Васиной манерой, — ты что, все не можешь разобраться, с кем из своих мужей встречать рассвет новой жизни?

— И не пытайся меня обидеть. Это отдельная история, — глухо сказала Ольга в трубку и тут же захихикала: — Живем по классике — три девицы под окном…

Юлька по-прежнему телефонировала с вокзала, голос ее от раза к разу становился все веселее. Звонили еще какие-то люди. Куда-то звали. Куда-то ехали. Чего-то хотели. Не от Васи даже — от жизни. Праздника, наверное.

К вечеру подкатила Ольга. При всей своей страсти к семейной жизни и умении ее себе организовывать без перерыва, Ольга не очень любила семейный быт, а с готовкой еды и совсем не справлялась.

— Ну как дела? — бодро сказала она уже в дверях, живо оглядывая хорошо знакомые ей скромные апартаменты. Как будто кто-то здесь прятался от ее зоркого глаза. — Какие новости, дорогая?

— Новый год на носу, и нос чешется.

— Ну что, тогда нальем поварские?

— Ты сначала что-нибудь хоть приготовь.

В четыре руки, однако, они быстро накидали на стол чего-то съестного.

— Ну рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? Замужняя, можно сказать, двумужняя, женщина и встречаешь семейный праздник здесь и сейчас? Это тоже, конечно, хорошо. Но интересно.

— Да веришь или нет. Актер Сашка уехал на съемки. Позвонил и говорит: слушай, а что мне туда-сюда мотаться? Первого все равно надо выезжать обратно. Один пустой пробег. Я и спорить не стала, скандал закатывать, наоборот, потерла ручки, сказала, что найду себе занятие. А в это время бизнесмен Валера, сообразив, что тоже может оказаться за околицей праздника, прыгнул буквально на лету в самолет с дружками, ухватив горящую путевку в южные страны. Обещал радостно подарок привезти. Вот так затейливо, Вася, и складывается жизнь. — Ольга махом выпила рюмку водки. — Буду пить сегодня водку, не возражаешь? Тяжелый напиток в тяжелые дни.

— Пей, водки залейся. И напиток это легкий и приятный. Надо только привычку иметь.

В разговор ворвалась Юлька, уже совсем пьяная, которая все еще торчала в Петербурге, и, судя по всему, ей уже не было дела до Васиного праздничного стола. Юльке было уже так хорошо, что она потеряла связь времени с событием. Правда, немного беспокойно было за ее праздник, который уже наступил и явно был ей симпатичен. Ничего не поняв из потока переполненного спиртным Юлькиного сознания, Вася отсоединилась.

— Судя по всему, и трех девиц сегодня не получится.

— Видишь, как хорошо, что мои уроды отвяли, а то бы вообще сидела одна-одинешенька.

— Ну и сидела бы, что не сделаешь, Ольга, чтоб тебя порадовать.

— Добрые мы все-таки девчонки, Вася. — Ольга снова махнула рюмку, видимо, очень ей хотелось догнать Юльку в том ее настроении. Впрочем, за старое, за старый год и принято пить горькую, которой Ольга считала водку.

В дверь позвонили. Они переглянулись. Вася отворила.