Жизнь Васи проходила, однако, не только в созерцании окрестностей собственной жизни. Сладкий дуэт Масика с Юлькой снова замаячил на пороге ее квартиры, и она смирилась с этим.

— Мы катались с горки, — небрежно отряхиваясь в прихожей и создавая грязные лужи, оправдывались две ввалившиеся в квартиру снежные кучи. («И катание с горок станет, наверное, хитом этого сезона».) Все это было уже совершенно невыносимо.

— Масик, хватит уже, слушай. И когда Скворцов наконец ушлет тебя на Чатку? — заворчала Вася.

— Кто есть Скворцов? — Юлька, хоть и сильно веселая, не теряла бдительности.

— О! Это целая история! Это наш с Васечкой новый партнер.

Юлька поперхнулась.

— Не понял? У вас что — шведская семья?.. Интересно…

Она и не подозревала, что попала почти в самую точку. Так обычно и делают пьяные. У Васи вырвалась улыбка.

— Слушай, Масик, — пригрозила веселая Вася. — Если ты будешь себя так вести, вообще никуда не поедешь, понял? Я мигом распоряжусь. И Скворцов, кстати, чтоб ты знал, не работает с алкашами.

— Во как! — Юлька была в восторге от того, что почти ничего не понимала.

— Я и не алкаш, у нас же праздник, Васечка… Да-ра-га-я.

— Юрий Николаевич доложил, что самолет тебя уже заждался. А ты еще здесь сидишь. И пьянствуешь.

— А когда это он все успел сказать? Я не слышал.

— В новогоднюю ночь, когда ты тут без признаков жизни валялся. А трезвый Скворцов тем временем беспокоился о твоем светлом будущем. — Вася не стала говорить, что Скворцов, конечно, хоть и трезвый, но безумец тоже тот еще — под бой часов катиться с горки.

— Он что, правда звонил? — Глаза Масика чуть сфокусировались, а ресницы словно приклеились к бровям. — Зачем? — голос стал строгим.

— Как зачем? Тебя с Новым годом поздравить! Зачем же еще? Прости, не могла добудиться. — Вася хлопнула рюмку.

— Меня?.. — Повисла пауза, во время который раскачивающийся маятником Масик стал останавливаться. — А-а-га, — протянул он. — Меня, значит?.. Теперь мне понятно, все понятно, почему так все быстро со мной решилось. — Вообще Масик, как и почти все Васины дружбаны, хоть и был пьяницей, но соображал вполне быстро и качественно.

Вася, однако, утомилась слушать откровения о всеобщих чудесных догадках по поводу вещей, для нее очевидных.

— Так, надоели оба. Быстро в кровать! А завтра я отправляю тебя обратно в Питер. Это приказ, — тыкнула Вася в Юльку.

— Ой, напугали, до завтра еще дожить надо. — Тут Юлька была права. — А как нам спать? Вместе?

— Спите как хотите.

При масиковских вкусах девушки могли спать с ним, совершенно не беспокоясь за свою невинность.

Утром решено было отправлять Юльку в Петербург. Вася вызвала на помощь Ольгу. По пути на вокзал все-таки решили зайти в ресторанчик Дома кино («Пока его еще не продали, надо запомнить, как все бывало», — грамотно заметила Юлька) выпить на посошок. Масику, чтоб себя вел хорошо, как обычно теперь, пригрозили Скворцовым, который стал единственной на него управой. Посошок обошелся без особых потерь. После тихо двинулись к вокзалу, билет купили тоже быстро и на дневной поезд, который почти сразу же еще и отправлялся. (И почему, собственно, Юлька не могла сутки выехать из Питера?) Потом потолклись на перроне. Юлька на морозе пританцовывала и напевала, приглашая всех в круг. Ольга же с Васей понимали, что ее как-то надо было бы привязать к полке в купейном вагоне поезда, чтобы она без особых приключений достигла конечной станции, своего родного города Петербурга. Юлька достала фляжечку и протянула дружкам-подружкам.

— По глоточку. Видите, как я ловко в домкине ее наполнила, вы даже не заметили. А то бы не разрешили еще.

— Все бы мы тебе уже разрешили. Тебе все можно.

— Понятно, — скривила губки она. — Вам бы только побыстрее от меня избавиться.

— А вот и нет, а вот и нет, — оживился было Масик и потянулся к фляжке, но строгая Вася, указав пальцем наверх, опять задействовала ключевое слово «Скворцов». Масик встал в общий строй. В это время паровозик загудел, они ловко подхватили под ручки свою питерскую подружку и подсадили в вагон. Проводница быстро задвинула ее в глубину тамбура. Юлька еще пыталась выпрыгивать оттуда, что-то крича и размахивая фляжкой. Проводница стояла камнем, то ли исполняя свой профессиональный долг, то ли войдя в их положение.

— Пока-пока, — делали ручками Ольга и Вася. Масик прятался за ними.

— Слава богу, — вздохнула Ольга. — Пять минут отдыха наступили. Я нас поздравляю.

Она еще не знала, как была близка к истине. Друзья было смешались с толпой, валившей с перрона. И в этой толпе, показалось, мелькнуло знакомое лицо.

— О, смотри, — первая сообразила Ольга. — Это ж Колька Виноградов.

— Точно. Колька, Колечка! — закричала Вася Виноградову, который тоже рванул навстречу.

— Привет, девчонки. Николай, — кивнул он Масику, но не дождался ответа. — С праздничком. — Все расцеловались, так было принято в артистической среде, откуда был Колька Виноградов, модняк-актер, самый популярный ныне и, пожалуй, один из немногих — талантливый, очень талантливый, даже так. Он был еще и неплохим мужиком, без звезды во лбу, что для артистов тоже большая редкость. Об этом свидетельствовали все, кому удавалось пообщаться с ним поподробнее. Таковых было немного, общаться подробно Колька не любил. На удивление, и Ольга, и Вася нашли с ним общий язык, правда, еще в те позадавние времена, когда они все втроем только вступали на свои профессиональные подмостки и были совсем простыми ребятами. — Щастья-радости, понятно, вам желаю. А что вы тут делаете? Я вот своих дружков питерских обратно провожал. Надоели — слов нет. Я и сам выпить не дурак. Но это что-то… То ли им у себя дома не наливают, то ли им приятно здесь на моей голове отрываться. Не понимаю. Причем они чудесные, я их люблю, но сейчас прямо еле-еле засунул в поезд. Ужас просто.

— Это наш случай. Мы тоже подружку к этому самому поезду транспортировали. Одной рукой слезу смахивали, а другой — крепко дверь держали, чтоб не выпрыгнула, — поделилась впечатлениями Вася. Все засмеялись. И только Масик смотрел на них, как завороженный. — Как бы они не встретились там часом, наши дружочки в этом питерском поезде. Но бог с ними, это уже не наша проблема.

— Девчонки, — обратился ко всем веселый Виноградов, — а давайте отметим нашу временную свободу, ну и Новый год? Приглашаю.

— Куда пойдем? — Все взбодрились.

— А пойдем в домжур — по старинке. Сто лет там не был. Он вообще работает? Кто знает? Ну что? Принимается?

Глупо было отказываться провести денек-вечерок с Виноградовым. Профессия уже звала обеих. Ну и общее настроение.

— Пойдем. Надо же хоть праздник отметить как-то по-человечески. Без всех сумасшедших.