чуть ли не с фейерверками. Я прошёл на кухню, чего никогда раньше не делал, сел за стол. Мама подала мне тарелку с небольшой порцией грибного рулета со свининой, вокруг которой была разложена жареная картошка с зеленью. Мама и папа замерли в ожидании. Я сделал глубокий вдох и откусил первый кусочек. Это было божественно! Никогда прежде не ел подобной вкуснятины! Смаковал каждый кусок во рту, увеличивая темп поедания пищи. Это была моя победа. Так я считал тогда...

С того дня мой рацион обогатился протеином. Я пробовал всё новое, даже стал чаще помогать родителям. Воспоминания о страхе перед мясом казались мне дурным сном. Вот только первая странность появилась за семейным ужином, когда к нам в гости приехала бабушка. Мы сидели все вместе, ели сочные стейки, весело общались, но тут я заметил странное шевеление на своей тарелке...

Я протёр глаза и наклонился к тарелке — мой бифштекс подрагивал! Я похлопал себя по щекам, думая, что устал сегодня, сплю на ходу... Но нет! Бифштекс шевелился! Я осторожно взял вилку и резко ткнул в него — внезапно раздался тонкий писклявый голос, доносившийся от куска мяса:

— Больно!

Я не верил своим глазам и ушам! Бред! Я перевернул вилкой этот бифштекс и чуть не отпрыгнул от стола — с другой стороны мясного куска располагался маленький ротик, как если бы кто-то сделал там неглубокий надрез ножом. Этот мясной ротик открывался и закрывался, а само мясо пыталось сбежать из тарелки.

— Вы это видите? — спросил я родителей, показывая им на мясо в своей тарелке.

— Что там такое, дорогой? — спросила мама.

— Мясо! Оно двигалось и разговаривало! — настойчиво сказал я, но все засмеялись надо мной.

— Сынок! Мясо не может разговаривать! — добродушным тоном сказал отец. — Я думал, что мы прошли этап с твоей фобией...

После слов отца я прибежал на кухню, дабы удостовериться, что всё было в порядке. Мне просто показалось... Верно?

Должен сказать, что заготовки для копчения и мариновки мяса висели у мамы вдоль всех стен. Там было всё: от простых кусочков на элитную ветчину до сосисок и колбасы в сыром виде. Я к ним пригляделся и заметил едва уловимое движение на стенах — Да! Это мясо дергалось, как мой кусок на тарелке! Как только я заметил их движение, мясо на стенах повернулось ко мне, демонстрируя свои маленькие ротики. Я зажмурился, не в силах смотреть на это жуткое зрелище. Они пищали в унисон одно и тоже:

— Зачем вы нас убили?

— Не ешьте нас!

— Оставьте нас в покое!

— Прекратите нас мучить!

— Садисты!

Я слушал этот хор со всех сторон, медленно цепенея от страха. Остальные члены семьи заметили мой испуганный вид и подбежали ко мне:

— Сынок! Да что с тобой сегодня?

Но я не слушал родителей — вой мясных кусочков полностью заполонил мой разум. Мне даже пришлось зажмуриться, чтобы их хотя бы не видеть. В какой-то момент, они заткнулись. Разом, будто мерзкого писка никогда не было. Я с огромным усилием заставил себя открыть глаза, думал увидеть перед собой лица родителей, но увидел другое — бабушки не было на кухне, отец тряс меня за плечи, просил очнуться, а мама... Боже... Она смотрела на свои заготовки глазами, полными ужаса. На сей раз, обезумевшие кусочки говорили другое:

— Ты нас ела!

— И ты нас ел!

— Мы отомстим!

Куски мяса говорили эти слова мерзким пищащим голосом, полным ненависти. Где-то минуту спустя, дьявольские кусочки перешли к активным действиям: они соскочили с крюков и как рой насекомых набросились на маму. Я не уверен, что могу правильно описать то, что с ней творилось...

Но попытаюсь: мясные изделия при помощи маленьких ротиков откусывали от моей матери небольшие кусочки плоти. Как у них получалось такое провернуть — даже думать не хотелось! Маму облепило со всех сторон, отец кинулся ей на помощь. Но как итог — папа попался в такую же ловушку...

Хищные кусочки пожирали плоть родителей с огромной скоростью. Я впал в ступор... был не в силах даже пошевелиться. Мне и дышать-то было страшно... Когда от моих родителей перестали поступать признаки жизни, кусочки развернули свои мерзкие ротики ко мне и завопили с новой силой:

— Ты, тоже, нас ел!

— Предатель!

— Мы думали — ты другой!

— Умри!

В этот момент, меня на короткий миг отпустил ступор: адреналин в крови зашкаливал, я бросился бежать из дома. Уже в соседней комнате я увидел, куда подевалась бабушка — по всей видимости, она шла в ванную, где мама частенько оставляла стекать кровь со свежеубитых курицы во второй раковине. Куры с отрубленными головами пожирали мою бабушку такими же мелкими ртами, но располагались они у них уже на конце шейных обрубков. Туши заметили меня, издали оглушающий вопль и кинулись ко мне.

Каким-то чудом, я сумел спастись... Я бежал подальше отсюда.... Ночь провёл в домике на дереве, который я нашёл на другом конце деревни. Я не спал, боялся каждого шороха... Был готов умереть от сердечного приступа, если бы услышал тот противный писк мясных кусков хотя бы ещё раз....

В свой родной дом я так и не вернулся, даже в сопровождении полиции на следующий день. Никто не смог объяснить, что же произошло в нашем доме, но больше я мясо никогда не стану есть!

Обитатель ночной церкви

Утром одного дня, из колонии строгого режима сбежал заключённый. Он воспользовался классическим трюком для побега: тайком залез в мусоровоз, спрятавшись в одном из мусорных пакетов. Машина доставила беглеца на ближайшую свалку, где он дождался, когда мусоровоз уедет. Выбравшись из мешка, уголовник Андрей обнаружил, что на улице стояла глубокая осень. Было очень зябко, а короткий день стремился к ночи. Андрей бросился бежать окольными путями со свалки, надеясь найти себе по пути место для ночлега. Дачные участки, частные дома, деревня или хотя бы заправочная станция — подошли бы идеально.

Беглец пробирался по сухой траве через кустарники с опавшими листьями, удаляясь всё дальше от свалки, а дневной свет становился всё тусклее и тусклее. Становилось труднее видеть окрестности, что было плохо для Андрея. Ночевать в поле или ближайшей посадке было плохой идеей: спать на холодной сырой земле опасно в принципе, а для беглеца это было вдвойне неприятно — бежать от полиции с насморком