же, что Эйдар мне в чем-то наврал. Просто умолчал о деталях. А дьявол, как известно, кроется именно в них.

Хотя некоторые мелкие нестыковки в его словах все же были. Сейчас я припомнила это отчетливо. Сначала он говорил, что собирался отправиться наблюдателем в третий мир, потом — что должен был остаться на второй срок в нашем. Было что-то еще, но, в общем, не принципиальное. А вот о действительно важном он умолчал. О том, насколько тяжелой и опасной может быть эта работа.

А я-то думала, что самым трудным будет терпеть его вздорный характер!

«Сфера два. Тревога класса И в секторе восемь».

И снова координаты попали в море.

Связавшись с Оссимом, Эйдар узнал, что количество наблюдательных постов выросло до двадцати двух. Плюс пять неликвидированных истончений за одно утро!

«Это черный уровень опасности, Лиза, — тяжело вздохнул он. — Рванет если не сегодня, то завтра точно. Никому не известно, где именно».

Глава 13

Глава 13

Черный уровень опасности официально объявили через час. Это означало, что никто из работающих в центре не мог уйти, а все, кто отдыхали, должны были пребывать в полной готовности вернуться туда по вызову, в любой момент дня или ночи.

«Знала бы, захватила бы трусы запасные», — проворчала я мысленно.

«Гарантирую, очень скоро тебе станет не до трусов, — снисходительно отозвался Эйдар. — А на будущее рекомендую держать в сумке походный набор на пару-тройку дней».

«Скажи, а почему ты раньше ничего этого мне не рассказал? — с пол-оборота завелась я. — Чтобы я хотя бы представление имела, во что ввязываюсь?»

«Чтобы ты отказалась?»

«Свинья ты все-таки», — вздохнула я обреченно. Скандалить не было смысла. Обратно все равно не переиграешь.

«Лиза, ты все еще не веришь, что я мудак? — русское словечко в конце фразы на языке Эйрены звучало совершенно чужеродным элементом. — А зря. Это вовсе не кокетство: смотри, мол, какой я плохой. Это констатация факта».

«И за что тебя только жена любила?»

Я тут же прикусила мысленный язык, но даже в гнилушечном свете бледно мерцающих стен было видно, каким жестким стало его лицо. Слово кожу натянули на железную арматуру.

«Ты так уверена, что она меня любила?»

Я замерла с отвисшей челюстью, и в эту ментальную тишину ворвался вызов:

«Сфера два. Тревога класса И в секторе два».

Когда треугольник был построен, все внутри у меня оборвалось.

— Эйдар, — прошептала я, и он свирепо сдвинул брови. — «Извини. Это… это наш… твой дом. Где-то рядом с ним».

«Диктуй! — приказал он, замысловато выругавшись. — Координаты!»

Передав, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

«Мы что-то можем сделать?» — спросила я осторожно.

«Ничего! — рявкнул он так, что у меня зазвенело в голове. — Сидеть на жопе ровно и молиться».

«На жопе» снова прозвучало по-русски. Язык Эйрены вообще был бедноват на экспрессию. Ругательств хватало, но все они казались мне вялыми и бледными.

Через несколько минут нам сообщили, что ликвидаторы выехали.

«Хорошо хоть кто-то еще остался», — Эйдар встал, прошел от одной стены к другой, потом обратно, снова и снова.

Хотелось завизжать, чтобы он не мельтешил перед глазами, но я постаралась взять себя в руки. Если ликвидаторы не успеют или не смогут, если случится прорыв… Он уже потерял жену, теперь в опасности сын. Нет, этого просто не может быть. Этого не должно быть!

А что, если темные сущности действительно разумны? Если они выбирают места для прорыва? Если способны мстить тем, кто сражается с ними?

Я старалась думать ненаправленно, чтобы мысли оставались в голове, не уходя к Эйдару, но, видимо, что-то все равно просачивалось. Потому что он остановился и попросил:

«Прекрати, Лиза! Думай лучше о своем портном и не трепли мне нервы».

«Между прочим, этого портного ты мне сам подсунул!» — возмутилась я.

Это было совершенно не ко времени и не к месту, но… Наверно, лучше так, чем представлять, что может произойти в любую минуту.

Эйдар не ответил и снова заходил взад-вперед. Я уже не могла терпеть, вышла и отправилась по коридору в комнату отдыха. Там на диване сидели двое мужчин в черном с кружками в руках.

«Добрый день. Ты же Елизавета, помощница Эйдара? — спросил один из них. — Правда, что ликвидаторы выехали к его дому?»

«Правда, — я села на диван рядом с ними. — Это был наш вызов. Я определила координаты».

«Будем надеяться, что успеют. Что удастся ликвидировать. Хочешь грейса?»

Грейсом назывался местный аналог нашего кофе — якобы бодрящий горячий напиток, который все пили с утра до ночи. Мне он напоминал слабое какао с сильным привкусом мела и травянистым запахом. Ни одна моя попытка допить его успехом не увенчалась. Немногим лучше был сиппус — цветочный настой пунцового цвета, кисловато-терпкий, вяжущий, как неспелая хурма. Когда-то у меня был пробник духов с похожим запахом.

Отказавшись от грейса, я принялась расспрашивать новых знакомых о местных порядках. Они рассказали, что до отмены черной опасности всем нам придется ночевать в комнатах отдыха, которые есть на каждом этаже, с мужскими и женскими отсеками.

«Семейным парам отдельные комнаты не выделяют», — добавил Лейтиас, тот, что постарше. — Так уж принято'.

Это меня нисколько не огорчило. Чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей о том, что происходит рядом с домом, я спросила, почему координаторы обязательно должны быть женатыми. Разумеется, они не знали, но мне хотелось послушать версии.

«Есть такое предположение, что супружеская жизнь положительно влияет на чувствительность к темной энергии, — сказал Вентрат, подлив себе еще грейса. — Но это не так. Можно годами не прикасаться к жене, ничего не изменится».

«Возможно, женатые более ответственны, — предположил Лейтиас. — Когда за твоей спиной просто все абстрактное человечество — это одно. Когда от тебя зависит в том числе жизнь и благополучие самых близких людей — уже другое».

«Звучит логично, — согласилась я. — Хотя настоящую причину мы вряд ли узнаем».

«Это интересно только новичкам, Елизавета, — снисходительно усмехнулся Вентрат. — Они всегда задают этот вопрос. А потом становится все равно. Есть правило — значит, ему нужно подчиняться. В нашей службе невозможно без строгого подчинения».

Я уже хотела вернуться обратно к Эйдару, но он вошел в комнату сам. Одного взгляда на него хватило, чтобы в животе заледенело.

«Что… там?» — мысли получились похожими