Музыка и танцы также были важнейшей составляющей придворной жизни, и аристократы тратили много времени, совершенствуясь в пении, танцах и игре на инструментах. В 701 году при Императорском дворе был учрежден Музыкальный отдел, в котором служили преподаватели и исполнители различных стилей музыки и танцев, как заимствованных из Когурё, Силла и империи Тан, так и собственных японских стилей. Официальный репертуар песен и танцев включал 120 произведений. Все стили придворной музыки объединялись под названием гагаку (изящная музыка). Она была основана на пентатоническом строе и исполнялась на разнообразных духовых, струнных и ударных инструментах. Среди самых известных инструментов можно назвать язычковый гобой хитирики, духовой орган сё, четырехструнную лютню бива и цуцуми — барабан в форме песочных часов. Танцевальные представления придворных и официальных лиц были важной частью придворного ритуала. В «Повести о Гэндзи» рассказывается, как главный герой получил повышение после особенно трогательного исполнения танца сэйгайха («Волны синего моря»).

Другими типами исполнителей эпохи Хэйан были асоби и сирабёси — женщины, профессионально оказывавшие развлекательные и сексуальные услуги аристократам. Асоби, в отличие от обыкновенных проституток, были образованными и искусными бродячими артистками, которые работали вдоль дорог и речных путей, ведущих в столицу. Они часто делали свои танцевальные и песенные постановки на небольших лодках. Их особенно ценили за исполнение «песен на современный лад» (имаё-ута), в отличие от классического придворного репертуара. Покровители восторгались их талантами, обольстительностью, элегантными нарядами и изящной поэзией и прозой. В художественной повести «Синсаругакику» («Новые записи о „саругаку“», сер. XI в.) Фудзивара-но Ахикира (989? — 1066) описывает асоби следующим образом:

Есть у нее и иные таланты: голос ее как у райской птички, а лицо подобно лику небесной девы[27].

Сирабёси — танцовщицы, использовавшие в своих представлениях мужские наряды и мечи, — приобрели популярность в поздний период Хэйан. Их медленные ритмичные танцы пользовались большой известностью, а сами сирабёси, как и асоби, а также куртизанки и гейши более поздних эпох, были хорошо образованны и оказывали сексуальные услуги клиентам из аристократии. Некоторые становились наложницами знаменитых людей, и тогда о них писали книги, как о Сидзуке, любовнице Минамото-но Ёсицунэ (1159–1189), известной героине «Повести о доме Тайра» («Хэйкэ моногатари»), или о Гио и Хотокэ, наложницах Тайра-но Киёмори (1118–1181) — о нем см. в главе 4.

Помимо словесных и исполнительских искусств аристократия Хэйан с удовольствием участвовала в огромном количестве соревновательных игр и конкурсов. Мужчины играли в го — стратегическую игру, для которой использовались доска с разлиновкой 19 на 19 клеток и камешки двух цветов (см. илл. выше), в сугороку (азартная игра, в которой ходы шашек определялись бросками костей) и в кости. Также существовала игра кэмари, цель которой заключалась в том, чтобы как можно дольше не дать кожаному мячу коснуться земли, по очереди подкидывая его ногами. В кэмари играли, стоя в кругу на квадратной площадке, по углам которой были высажены деревья: ива, вишня, сосна и клен. Императорские гвардейцы и военная аристократия в провинциях соревновались также в стрельбе из лука и в верховой езде.

Популярным развлечением были «соревнования-сравнения» (авасэ), в которых вместо стихотворений (сравнивались во время поэтических турниров, ута-авасэ) использовались разные предметы — ракушки, цветы или птицы. Игроки делились на две команды и, сходясь попарно из обеих команд, делали ставки друг против друга, сопроводив это подобающим стихотворением. Жюри сравнивало представленные предметы с точки зрения их красоты или редкости. Например, в сравнении птичек члены каждой команды приносили певчих птиц, которых они вырастили дома, и птичек сравнивали по оперению, цвету и голосу. Сравниваться могли и ароматы. Имена наследника Гэндзи Ниоу и его друга Каору напрямую отсылали к запахам, подчеркивая их невероятную важность в жизни японского аристократа. Придворные умащали благовониями свою одежду, прически и жилища, часто создавая собственный запах — в некотором смысле ароматическую личную подпись — из комбинаций разных пород дерева, например сандала и сосны, специй — гвоздики и корицы, муската и изюма — и массы других веществ, перемолотых вместе в железных ступках и разведенных на меду. Один из эпизодов «Повести о Гэндзи» описывает соревнование по смешиванию благовоний, а также необходимые для этого предметы: прелестные шкатулки, флаконы и курильницы. Одна из игр с ароматами заключалась в том, что первый участник сжигал некое благовоние, а следующий должен был сжечь какое-то другое таким образом, чтобы получилось приятное сочетание запахов. В другой игре участники старались при помощи сочетаний ароматов воспроизвести атмосферу определенного стихотворения из «Кокинсю». Как любое светское мероприятие эпохи Хэйан, все подобные игры сопровождались распитием сакэ, музыкой и флиртом.

Религиозность и вера в сверхъестественное буквально пропитывали классическое общество. У аристократа не проходило и дня, когда он не совершал бы какого-либо ритуала с обращением к религии или потусторонним силам. Тэндай и Сингон, две буддийские школы, пришедшие в Японию в этот период, предлагали аристократам набор конкретных шагов по пути добродетели для достижения духовного совершенствования. Однако в повседневной жизни придворные не реже, а то и чаще руководствовались различными верованиями и практиками, например геомантией и гаданием, чем собственно буддийской доктриной. Повседневная жизнь управлялась верой в благоприятные и неблагоприятные дни, представлениями о «запрете на направления», запрете на выход из дома и прием гостей, а также ритуальной нечистотой и очищением.

На протяжении периода Хэйан буддизм из монастырей стал распространяться также в резиденциях аристократии, где их обитатели занимались благочестивыми делами для улучшения своей кармы: переписывали сутры, создавали статуи, заказывали постройку храмов и создание произведений искусства. В 804 году император Камму, перенесший столицу в Хэйан-кё, чтобы избежать влияния мощных буддийских школ в Наре, послал в Китай двух молодых монахов, чтобы те приняли там учение других школ буддизма, которые могли быть привнесены в Японию и защищать новую столицу. Монахи входили в состав одного посольства в империю Тан, но плыли на разных кораблях. Монах Сайтё (767–822) доплыл в Китай напрямую, а корабль второго монаха по имени Кукай (774–835) отнесло далеко к югу. Сайтё и Кукай прошли обучение и посвящение в двух разных школах буддизма