перед нею. Взяв в свои ладони обнаженную ступню девушки, он осторожно размотал белый влажный чулок и начал осматривать больное место. Его сильные пальцы пробежались по ее ступне, а затем лодыжке. Ступня девушки была размером с его большую ладонь, и уже через миг Георгий глухо вымолвил: – И впрямь отек почти спал. Я рад.

В следующий миг он поднял на нее лицо, и Софья опешила от сильного, давящего, горящего взора, направленного прямо в ее глаза. Хотя он так и сидел на корточках перед нею, но все равно его голова была чуть выше, чем ее. Она вмиг смутилась и попыталась опустить ногу, но Георгий быстро обхватил ее обнаженную лодыжку ладонями и поставил ступню девушки на свои согнутые колени. Она вконец опешила от его властного жеста, который явно показывал, что он не хочет ее отпускать. Взор мужчины опустился на ее лодыжку, а его пальцы начали ласково осторожно поглаживать ступню девушки. Эта неожиданная интимная ласка вызвала у Софьи нервный озноб по всему телу, и она яростно схватилась пальцами за ветки хвороста, лежащие под ней. Через миг она вновь попыталась вытянуть свою ногу из его ладоней, но правая рука Асатиани уже с силой обхватила ее лодыжку, принуждая оставаться на прежнем месте.

Подняв голову, он впился взором в ее лицо, внимательно глядя в зеленые очи девушки. Цвет глаз его изменился и стал светлого голубого оттенка. Пытаясь отстраниться от поглощающего взгляда мужчины, Софья инстинктивно поддалась всем телом назад. Асатиани же, наоборот, медленно наклонился к ней, продолжая в упор рассматривать.

– Отчего у вас такие глаза? – глухо выдохнул он.

– Что? – невольно пролепетала Софья, не понимая его слов от охватившего ее испуга, который был вызван дерзким поведением мужчины. Она не знала, как себя вести с ним теперь, и не понимала, что он хочет от нее. Едва выдерживая его гнетущую подавляющую близость, она чувствовала, что еще немного, и сорвется. Выкинет что-нибудь дерзкое по отношению к этому бесцеремонному человеку, который, видимо, считал нормальным до сих пор удерживать ее обнаженную ногу в своих ладонях, продолжая ласково гладить ее сильными пальцами. – Прошу, пустите же! – возмутилась она, ощущая, что готова вскочить на ноги и убежать от него, если он не прекратит свое наглое домогательство. Она резко выдернула свою ступню из его ладоней и быстро одернула юбку. Георгий сузил глаза и поджал губы. Она отчетливо увидела, что ему не понравился ее бунт. Однако на ее выпад Асатиани промолчал и, медленно поднявшись, уселся рядом с ней на хворост и уже более настойчиво задал свой вопрос:

– Я спросил, отчего у вас такие глаза?

– Какие? – удивленно и нервно спросила Софья, повернув к нему лицо.

Подняв руку, Георгий очень осторожно обхватил пальцами подбородок девушки, чуть приподнимая ее личико выше и заставляя смотреть прямо на себя.

– Ярко-зеленые, словно у ведьмы, – вымолвил Асатиани глухо, тихим завораживающим голосом.

Он говорил эти странные слова, и Софья чувствовала, как его голубой горящий взор проникает в самое ее нутро. Она вновь запаниковала от его близости, но все же не посмела убрать его руку от своего лица. Она инстинктивно чувствовала, что еще один недовольный выпад в его сторону может разозлить мужчину. А злить этого опасного и жесткого человека она менее всего хотела. Оттого, судорожно сглотнув, тихо спросила:

– Разве у них зеленые глаза?

– Да. Говорят, что зеленоглазая ведьма может заворожить своим колдовским взглядом. И чем ярче зелень глаз ведьмы, тем больше ее сила. Я читал об этом в одной из старинных книг.

Софья окончательно опешила от его слов. Ибо в голове девушки не укладывалось, как этот суровый джигит, обитая в этих диких местах, мог читать книги, да еще и рассуждать о том, что в них написано. Ей представлялось, что Асатиани умеет только виртуозно владеть оружием, а чтение книг, ну никак не вязалась с его образом. Не в силах сдержаться Софья удивленно спросила:

– Вы читаете книги?

Ее вопрос прозвучал как оскорбление. Георгий тут же нахмурился и быстро убрал руку от ее лица, она увидела, что его взор стал колючим.

– По-вашему, я не могу читать книги? – тут же с вызовом спросил он, и она увидела, как его глаза заметали молнии.

– Простите, я не хотела вас обидеть, Георгий Петрович, – тут же пролепетала Софья и, решив загладить свою вину, объяснила: – Просто я думала, что в ваших диких краях люди не тратят на это время.

И вмиг отметила, что Георгий разозлился еще сильнее. Его скулы сжались, а взгляд из голубого превратился в стальной.

– Наши края, сударыня, не такие уж и дикие, – процедил Асатиани. – Раз вы, русская подданная, приехали сюда, дабы выйти замуж за грузинского князя. У моего дяди Левана Тамазовича князя Асатиани во дворце огромная библиотека. В ней множество книг, написанных и на грузинском, и на латыни, и на русском языках. В юности я прочел почти все книги из нее. Так что ваши рассуждения о том, что я необразован и глуп, весьма неуместны.

– Я не говорила этого, – тут же заметила Софья, пытаясь умилостивить его и сгладить неприятный осадок от своих необдуманных слов. – Я вижу, что вы храбрый и мужественный человек и у вас доброе сердце. Поверьте, Георгий Петрович, я не хотела обидеть вас. Просто была удивлена тем, что вы успеваете еще и читать. Большая часть петербургских дворян даже не умеют писать по-русски, не говоря уж о чтении.

Он долго пронзительно смотрел на нее в упор, словно о чем-то напряженно размышляя. Софья же, отчетливо понимая, что враждовать с этим мужчиной опасно, заставила себя по-доброму улыбнуться ему, показывая, что хочет подружиться. Тут же взгляд Георгия переместился на губы девушки, и она с удивлением отметила, что оттенок его глаз начал меняться и уже через миг стал голубым. Подчиняясь сиюминутному порыву, Асатиани осторожно провел указательным пальцем по округлой щеке девушки, тихо вымолвив:

– Истинная ведьма… Разве можно долго сердиться на вас, когда вы так смотрите своими глазищами?

Софья напряглась от его слов и, тут же сглотнув, отвернула от него лицо, нервно сцепив кисти рук. Вдруг девушка вспомнила истории из своего прошлого, которые пробежали перед ее газами. Ей подумалось, что, возможно, Георгий отчасти прав, и действительно в ее взоре есть какая-то сила? Ведь и Бутурлин, которого она просила за отца, и Патрушев, владелец завода, на котором работал ее