Третьим сюрпризом стало впечатление, которое произвела на меня жена дяди. Она ненавидела меня, хотя мы ни разу до этого не встречались. Я почувствовала это с самого первого момента, когда она открыла дверь и улыбнулась. От неожиданности я просто остановилась, а мой дядя подбежал ко мне и от радости едва не задушил в своих объятьях. Он смотрел на Мохини, восхищаясь ее красотой, и покачивал головой из стороны в сторону, радуясь тому, каким большим и сильным стал Лакшмнан. Увидев Анну, он едва не расплакался, когда она посмотрела на него печальным взглядом. Она была очень маленькая для своего возраста. А взгляд ее больших глаз так и молил, чтобы ее взяли на руки и погладили по розовым щечкам.

— Посмотри на нее! — кричал он, поднимая Анну на руки и трогая за маленькие щечки. — Она — вылитая мама.

Он вытирал слезы, собиравшиеся в уголках глаз. Потом дядя наклонился к самому полу и поцеловал Джейана и Севенеса, приглашая всех войти в дом. Лалиту же он просто не заметил, потому что она в смущении спряталась в складках моего сари.

Внутри дома — каменный пол, большая веранда с навесами. Все было гармонично спроектировано с тем, чтобы создать уютный интерьер, наполненный прохладой. Осмотревшись, я была потрясена богатым убранством комнат и множеством шикарных вещей, привезенных сюда со всех уголков мира. Прекрасные нефритовые статуэтки в стеклянных сервантах, английская мебель, роскошные персидские ковры, великолепные французские зеркала в золоченой оправе и большие кресла, покрытые парчой. Дом выглядел как настоящий дворец. Мой скромный дядя в действительности оказался очень богатым человеком. Я поняла, что он не был больше простым торговцем плодами манго. Как я узнала потом, он занялся очень выгодным бизнесом: торговлей резиной и оловом. Неудивительно, что рядом с домом стояло столько грузовиков.

Моя тетя привела нас в большую комнату с балконом, с которого была видна небольшая деревенька под названием Минангкабау. Я подозревала, что тетя не любит меня, но не могла даже представить, что она настолько терпеть меня не может, и не знала причины такого отношения к себе. Но все же я была рада, что приехала и увижу свадьбу своей двоюродной сестры.

На торжество пригласили пятьсот гостей. Был заказан самый большой в городе зал. Два дня повара в огромных котлах готовили всевозможные яства. Когда мы в конце концов зашли на кухню, то увидели десятки различных сладостей, которые были разложены на подносах, стоявших вдоль стены. Женщины в сари, готовили различные пирожные и пирожки, о чем-то между собой разговаривая. Я Посмотрела вниз и замерла от ужаса: маленькая ручка Севенеса сжимала с десяток сахарных улиток и тащила их в отрытый рот.

На следующий день я одела детей в новые наряды и почувствовала гордость за то, что все те часы, которые я потратила на раскрой и пошив, дали такой прекрасный результат. Не так уж часто я празднично одевала своих детей. Трое моих девочек были в одинаковых, зеленых с золотом одеждах. Анна смотрелась очаровательно, Лалита — милашкой, но Мохини была просто роскошной, похожей на сказочную русалку с горящими от волнения глазами. Когда мы спустились вниз, я поймала полный ненависти и зависти взгляд тети. Я была горда тем, что мои сияющие дети, которые шли друг за дружкой, производили такое впечатление.

Свадебное торжество стало фантастической демонстрацией богатства. Пол в огромном городском зале был украшен коврами с замысловатыми узорами. Женщины в дорогих шелковых сари, расшитых золотом, сидели группками и тихонько переговаривались под бой барабанов и звуки труб. Под потолком висели сотни светло-желтых листьев кокосовых пальм, сплетенные в причудливые узоры. Отдельно, как небольшие зеленые флаги, висели листья манговых деревьев. Пятьдесят молодых банановых деревьев со спелыми плодами на ветвях, срубленные под корень, были установлены в два ряда, создавая дорожку, по которой невеста пойдет к алтарю. Жених, красивый и статный, стоял в конце этой искусственной банановой аллеи. Когда невеста вошла в зал, она вся сверкала драгоценностями, как золотая богиня, спустившаяся с небес в праздничный день. Ни у кого не оставалось сомнения, что ее отец — богатый человек. На лбу девушки красовалась диадема с драгоценными камнями, на груди золотые цепочки, а браслеты так и искрились самоцветными камнями. Жених сидел на специально приготовленном возвышении и самодовольно наблюдал за происходящим.

После обмена кольцами, цветочными гирляндами и тяжелыми золотыми цепочками на другом конце зала началась подготовка к праздничному застолью. Мальчики-подростки принесут огромные кучи банановых листьев и стали застилать ими пол, выкладывая листья длинными ровными рядами. Люди садились на корточки друг против друга с обеих сторон этих рядов. Появились официанты с разнообразными блюдами в руках, которые расставлялись на листья. Торжественность брачной церемонии сменилась застольной суетой. А выбрать было из чего: несколько разных сортов риса, разнообразные овощные и мясные блюда. А на десерт — сладкие касери и ладху.

Под зеленым тентом во дворе прямо перед залом был установлен специальный стол, накрытый белой скатертью и украшенный цветами, — специально для гостей-европейцев, которые вели себя с королевской надменностью и снисходительностью. Я внимательно смотрела на них. Они держались так, как будто их присутствие — это одолжение, которое они делали хозяевам. Или даже акт милости. Было забавно наблюдать, как они едят ножами и какими-то необычными приборами, похожими на маленькие вилы.

Я замечала много разных взглядов в сторону Мохини: некоторые смотрели на нее с восхищением, некоторые с завистью, некоторые с расчетом, думая о будущем своих подрастающих сыновей. Это был отличный день, наполненный радостью и весельем, но под вечер Мохини стало плохо. Мы поторопились на машине дяди обратно к нему в дом, но к тому времени, когда мы вернулись, у нее уже был сильный жар, лихорадка и колики в животе.

Дядя хотел вызвать врача, но тетя (я никогда не забуду ее презрительного выражения лица) только раздраженно щелкнула языком и приказала своей служанке Менахи принести немного маргозового масла. Менахи была старой женщиной с узкими плечами и тонюсенькими руками. У нее были красивые черные глаза и большие пушистые ресницы. Мне всегда нравилось смотреть на лица пожилых людей, а ее лицо было особенным. Как книга сказок, в которой есть что прочесть пытливому читателю. Ее морщины были как страницы этой книги. Служанке пришлось стать на цыпочки, чтобы влить маргозового масла в рот Мохини, потому что она была приблизительно такого же роста.

— Утром она будет, как новенькая, — сказала тетя.

Длинные ресницы Менахи послушно моргнули, но как только тетя в пурпурном с золотом платье вышла из комнаты, пожилая женщина приблизилась ко мне.

— Это сглаз, а не расстройство желудка, — энергично прошептала она.

Она объяснила мне, что слишком много людей дивились красоте моей дочери, а зависть и злые мысли оказали на Мохини плохое воздействие. Служанка говорила настолько убедительно, что я поверила. Ее ресницы дрогнули, и Менахи добавила, что некоторые люди настолько злые, что могут убивать взглядом. Если они восхищаются деревом, то на следующий день оно может просто засохнуть. Она раньше сама такое видела.