Глава 12

Райан

Прошла неделя.

Чёртова неделя!

Я не получал известий от Реджины уже неделю.

Она не отвечает, когда я звоню. Она не отвечает на мои сообщения.

Что за херня происходит? С ней что-то случилось?

Какого чёрта у меня вообще нет всей её контактной информации? У меня есть только её мобильный телефон, и даже нет её домашнего телефона, адреса электронной почты или домашнего адреса. У Урсулы его тоже нет. Оформление документов о её приёме на работу должно было быть произведено на следующий день после её приезда, но Урсулы не было дома, а потом случился пожар. Чёрт, я не думаю, что Реджине даже заплатили. Это несправедливо по отношению к ней и создаёт обязательства и для меня. Я ненавижу расхождения в бухгалтерском учёте. Небрежный учёт приводит к небрежным операциям, а небрежные операции меняют культуру организации до тех пор, пока:

— Прекрати, Райан! — я произношу эти слова вслух и удивляюсь, насколько резким является тон.

— Тебе лучше поехать и увидеться с ней, сынок, — говорит мой отец. Он не отрывается от удочки. Дети ловят рыбу в пятидесяти или шестидесяти ярдах от меня с моей мамой, сестрой и племянницами, и им нет до этого дела. Их темноволосые головы блестят на солнце, и их весёлый смех доносится до того места, где я сижу с отцом.

Для мужчины семидесяти лет Рональд необычайно бодр и подвижен. Он тоже рыбачит, и я дорожу этими моментами, проведёнными с ним. У реки тихо, и нам пора наверстать упущенное. Помню, это было у реки, когда он сказал мне, что мой предполагаемый друг, Рэд Симпсон, украл мой велосипед. Это было также у реки, когда он упомянул, что Сэнди собирается бросить меня. Прошло всего несколько недель после рождения близнецов, и я отнёсся к его беспокойствам как к заботам старика.

Теперь я никогда не игнорирую его опасения.

Он достаёт полосатого окуня длиной около семнадцати дюймов, и за считанные секунды окунь очищается, разделывается на филе и упаковывается в холодильник: филе в один пакет, остальное в другой. Рон никогда ничего не тратит зря. Кости и голова станут сырьем, а кишки удобрят его оливковый сад. Все еще не глядя на меня, он насаживает на крючок червя и снова забрасывает.

— Припаркуй мою машину у дома, — говорит он. — Просто оставь ключи на столе. В машине твоей сестры места хватит всем. Иди найди Реджину. Ты скучаешь по ней, и ты ей нужен.

Отцу я ничего о Реджине не рассказывал, но дети, естественно, не перестают о ней говорить. Они болтают о Реджине то и это, и мои мама и сестра очень забавляются. Они задали мне несколько вопросов о моей очень популярной няне, но я уклонился от них. Отвечаю расплывчато и никогда не вдаюсь в подробности.

Но у папы есть какая-то почти волшебная способность знать, о чём я думаю, даже когда я не говорю это вслух.

— Мама тоже знает? — спрашиваю я.

Рон не отрывает взгляда от своей удочки. Его пальцы ловкие, когда он проворачивает стержень.

— Конечно, она знает, сынок, — отвечает он. — С таким же успехом ты можешь сделать татуировку на своём лице.

Я качаю головой.

— Это настолько очевидно, да?

Рон усмехается про себя.

— Сынок, когда Блайтс влюбляются, они влюбляются сильно. Теперь иди к ней. Я вижу, что у тебя что-то на уме, и с детьми здесь всё в порядке. Поезжай. — Я начинаю собирать удочки, и он отмахивается от меня. — Я позабочусь об этом, — говорит он. — Что-то мне подсказывает, что если ты не уйдёшь сейчас, то будешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Иди! — команда в его голосе превосходит мои опасения, и я карабкаюсь с берега обратно в домик. Я хватаю несколько вещей, бросаю их в сумку и бросаюсь в машину.

По дороге я пытаюсь дозвониться до флористов, но бесполезно. Я не могу управлять телефоном за рулём, а отвечающие флористы говорят, что сегодня ничего не смогут доставить. Я сдаюсь и в раздражении бросаю телефон. Почему Реджина мне не позвонила?

Я прокручиваю последние несколько недель и ищу признаки того, что она недовольна тем, как идут дела. Да, наша любовь была неожиданной, но я думал, ей это понравилось. Я думал, ей нравится, когда её каждую ночь насилуют в моих объятиях. Был ли я слишком груб? Я слишком много раз прикасался к ней? Иногда я её шлёпал, но это никогда не приводило к появлению большего, чем несколько красных пятен. Потом я вздрагиваю. Однажды утром у неё на правом бедре проявился отпечаток мужской руки, и я почувствовал себя ужасно. Я поцеловал его, нежно проводя языком. Я извинился, но Реджина лишь погладила меня по голове и сказала, что всё в порядке. Она сказала, что ей нравится, когда я отмечаю её, и моя грудь чуть не взорвалась от гордости при этих словах.

Но, возможно, она расстроена не физической близостью, а отсутствием эмоциональной связи. Возможно, я сделал недостаточно, чтобы она почувствовала себя желанной и любимой. Видит Бог, я не сказал ей, что люблю её, хотя эти слова и вертелись на кончике языка. Было так много раз, когда мне хотелось что-то произнести, но я не мог вымолвить и слова. Наш разговор прерывал ребёнок, или она тихо смеялась и целовала меня. Это было бы так легко, но я этого не сделал.

Я проклинаю себя. К чёрту это! Как я мог быть таким глупым? Что-то случилось с Реджиной, и теперь у меня может никогда не быть такого шанса. Я как сумасшедший еду обратно в свой особняк только для того, чтобы вспомнить, что Реджины здесь нет. Где она, чёрт возьми?

— Урсула! — я кричу. — Урсула!

Из кухни выбегает пожилая женщина, поглаживая свои седые волосы.

— Мистер. Блайт? Это вы?

— Урсула, узнай домашний адрес Реджины Франк. Адрес её родителей. И всю возможную информацию в агентстве нянь.

Моя домработница выглядит потрясённой, но она лишь склоняет голову.

— Конечно, сэр.

Она исчезает, и я нетерпеливо жду. Я даже не выхожу из прихожей. Вместо этого я стою в роскошном вестибюле, постукивая ногой в тишине.

Наконец, снова появляется Урсула.

— Вот, сэр, — говорит она, протягивая мне листок бумаги. — Я думаю, это ееё домашний адрес. Могу ли я вам чем-нибудь ещё помочь?

Я смотрю на слова на бумаге. Хорошо. Это место находится не более чем в двадцати минутах езды.

— Нет, я