купальни тоже не рассказала. У Райлины и Ивелины тоже есть вполне реальные шансы победить в отборе. Неловко, если они об этом будут знать, выходя за него замуж.

— А мне даже стало спокойнее, что ты снова тут, а неизвестно где, — призналась Райлина.

— Несмотря на угрозы от императорской семьи? — спрашиваю, улыбаясь.

— Я думаю, принц тебя все равно никому в обиду не даст, — самоуверенно заявила Райли.

Во входную дверь вдруг коротко постучали и, не дожидаясь ответа, сразу вошли. Вошел тот, о ком только что говорила Райлина. Как будто услышал, что о нем речь. Самое забавное, что дверь была заперта.

— Доброе утро, девушки, — Каллен очаровательно всем улыбнулся. — Позволите присоединиться к вашей компании?

Явился. И улыбается всем так очаровательно невинно, будто еще этим вечером не лобызался у всех на глазах со своей Жанетой.

Я, конечно, понимаю, что отбор, выигранное желание и все такое прочее, но даже императрица пыталась воспрепятствовать, а Каллен никак вообще не намекнул, что такое желание неуместно, и это с его-то удачливостью и изворотливостью. Значит, хотел или, во всяком случае был не против.

— Конечно, ваше высочество! Проходите! — всполошились и одновременно обрадовались подруги. Промолчали и не засуетились, пожалуй, только я и Ивелина.

Каллен проходит, отказывается от всех предложений чая, и прочих услуг, и садится рядом со мной на диван.

Отодвигаюсь. Ненамного, чтобы это не вызвало вопросов, но и хотя бы чтобы не соприкасаться.

Через секунду Каллен умудряется развалиться на своем месте так, что все равно вновь ощутила его близость. Кидаю на него гневный взгляд. Принц на меня не смотрит, но по его довольной, насмешливой улыбке я чувствую, что все он понимает. Чего он добивается? Чтобы я встала?

— Я зашел узнать, как у вас дела и какие впечатления о приеме?

Радостное возбуждение в рядах девчонок поутихло.

— Нам ничего не подарили с Тарой, — грустно произносит Мара. — Мы выбываем из отбора?

— Скорее всего да, — не стал юлить Каллен. — А вы бы хотели остаться? Я вам очень нравлюсь?

— Ну… — сестры краснеют, прячут взгляды. Тара мучительно подбирает слова. — Вы…

— Хороший, — подсказывает Мара.

— Замечательный!

— Чудесный.

— Мы от вас, конечно, в восторге. Но мы, конечно, понимаем, что ни одна из нас ыам не пара, да и не можем вдвоем отбор выиграть, а если выиграет только одна, то слишком разная судьба будет, а мы хотим быть всегда вместе, — наконец, формулирует Тара мысль.

— Делаю вывод, что побеждать вы не собирались. Так почему же расстроились, что выбываете на этом этапе?

Девочки пожимают плечами.

— Было интересно проходить этапы. Хотелось титул наследуемый получить. У всех так хорошо складывается, а мы ничего и не добились.

— Дело только в титуле? Хорошо, он у вас будет, — улыбнулся Каллен.

Мара и Тара аж подпрыгнули на месте от радости и возликовали.

Сестер сразу кинулись все поздравлять, поднялся шум. Если так посмотреть, то, во всяком случае в нашей компании, никто обиженным из отбор пока из отбора не уходил. У всех какой-то бонус.

— Я, кстати, по делу пришел, — наклонившись к самому моему уху, и пока все отвлеклись, шепнул мне принц. — Хочу посмотреть ближе подаренную тебе тиару в виде веток. Мне кажется, она весьма непроста. Мучает любопытство. Принесешь?

— Я не знаю, где она сейчас может быть.

— Должны были все подарки отнести в твою комнату.

Кивнула, поднялась и ушла к себе. В комнате и правда уже стоят коробки, доверху наполненные вещами. Еле нашла ту тиару. Ее, к счастью, не забрали. Прижала деревяшку к груди, и прям хорошо стало, тепло, радостно. Заулыбалась. Сама не знаю, чему так радуюсь.

Когда выхожу из комнаты и сажусь обратно на диван, взоры девчонок обращаются ко мне.

— Терин, а что это за тиара такая, ты знаешь? — с любопытством спрашивает Райлина.

— Ой, я так напугалась, когда к тебе дознаватель подскочил, словно коршун, — говорит Наэль.

— А что там вообще было? Почему дознаватель так отреагировал? — это интересуется Аларита, которой на этом этапе отбора не было. Вообще не приглашали всех тех невест, что выбыли и не являются главами родов. Это понятно, в зале и без того было очень тесно и многолюдно.

Пожимаю плечами.

— Примерь, — горя задорно глазами, просят Мара и Тара.

Надеваю тиару на голову, подхожу к зеркалу. Хмыкаю. Смотрятся эти ветки на голове так себе.

Тиару снимаю, верчу с разных сторон. Кидаю вопросительный взгляд на Каллена.

— В древних манускриптах я как-то почитал, что у северных владык корона была не из металла, — задумчиво произносит Каллен. — Ее превозносили, как одну из самых прекрасных и по настоящему живых, а носить ее мог только истинный глава рода.

Глава 18

Присмотрелась к тиаре. Прекрасной назвать можно если с очень большой натяжкой. Живой… вот эти сухие безжизненные ветки? Не-а.

Северянин сказал, про руну жизни и кровь. Руна жизни это Альгиз. Ну предположим, можно попробовать задействовать мою кровь, капнув ею на ветки, но руна… кровью на ветках особо не порисуешь, ори тонкие.

Отодвигаю тиару на расстояние вытянутой руки, прищуриваюсь и меня словно молнией ударяет. Центральная и основная веточка тиары расходится еще двумя короткими в стороны как раз в форме руны.

— Мара, дай иголку, пожалуйста.

— На, — подруга достает иголку, припрятанную в коробочку, прямо из потайного кармашка в платье, в котором была на приеме. Прирожденная швея. Минимальный швейный набор всегда при себе, — Зачем тебе?

— Палец хочу уколоть.

— Э-э, у тебя все в порядке?

— Да, но мне нужна моя кровь.

— Погоди, — говорит Каллен, резко вставая и подходя. Забирает у меня иглу, затем заклинанием накаливает ее. — Теперь можно.

Принц отдает иглу, но мне трудно решиться себя уколоть.

Вопросительно посмотрела на Каллена.

— Можешь уколоть?

— Сделать тебе больно? Морально мне это будет очень трудно, — говорит Бранфрэйд, тем не менее, вновь забирая у меня иглу. — Но лучше я, чем кто-то другой.

Каллен берет мою руку и самым серьезным и хмурым видом прокалывает мне подушечку пальца. Быстро, четко, но при этом очень осторожно. Девчонки при этом почему-то начинают удивленно и многозначительно переглядываться, Аларита прячет довольную усмешку.

Кровью, проступившей на пальце, мажу тиару, ту ее часть, что веточками образует руну альгиз. Затаили дыхание, кажется, мы все. Ждем какого-то чуда, но ничего не происходит.

Пожала плечами.

— Я попыталась.

— Попробуй ее снова надеть, — советует Каллен, меж тем ловя мою пострадавшую ради эксперимента руку и что-то шепчем проколотому пальцу. Кровь на глазах исчезает и не остается ни следа от прокола.

— Спасибо.

Поворачиваясь к зеркалу, надеваю тиару и