— Тебя никто не отпускал, Картер, — сказал Грей, остановив меня. — Ты неравнодушен к сестре Рона. Удачи тебе в этом. Если она хоть немного похожа на него, тебе она определённо понадобится.

Даже если бы она была совсем не похожа на него, мне бы она всё равно понадобилась.

— Мне надо идти, придурки. Увидимся позже на тренировке. — Грею я отвечаю лишь кривой улыбкой, за которой следует ленивое подмигивание.

Пять минут спустя я выхожу из дома, и уже сидя в своей машине на мой телефон пришло уведомление. Это сообщение от Аарона, я знаю, потому что у него специальный звук уведомления. Он действительно прислал мне номер Лили.

Слава Богу, он это сделал. Ведь я уже начинал придумывать план по борьбе за её номерок.

Я нажимаю на её контактную информацию и решаю отправить ей короткое сообщение. Если мне повезёт, она проснётся. Если нет, мне придётся позвонить ей, чтобы разбудить.

Колин: Привет, Лилибаг. Это твой любимый парень. Ты проснулась?

Я слышу её стон у себя в голове. Я просто знаю, что стон будет первым звуком, который она издаст после прочтения моего сообщения.

Одна только эта мысль стоит того.

Лили: Сейчас да. Спасибо тебе, тупица.

Лили: И ты не мой парень, Картер. Ты тот, кто задерживает «моё безжизненное путешествие 101».

Ни с того ни с сего, я действительно рад, что подождал несколько минут, чтобы узнать, ответит ли она. Мне нравится её энергия. На самом деле мне нравится, что она не восхищается мной, как все остальные девушки в Тревери.

Это отрезвляет. Такой позор, что она не видит, насколько она потрясающий человек. И я имею в виду, что даже я смог это понять после пяти дней знакомства с ней.

Колин: Я не самолёт, который прилетает с задержками. Я также не Deutsche Bahn (прим. пер: Немецкий железнодорожный поезд), который никогда не бывает пунктуальным. Я делаю остаток твоих дней лучше, не добавляя к этому времени.

Хотя я бы хотел этого.

Лили: Почему ты спросил, проснулась ли я?

Колин: Мы собираемся кое-куда сходить. Одевайся. Я буду там примерно через 15 минут.

15 минут спустя я подъезжаю к общежитию. Лили сказала мне, что я должен подождать снаружи, но мне не нравится слушать, что она говорит, когда речь заходит о том, чтобы провести с ней время.

Я боюсь, что она может обмануть меня. Если я подожду снаружи, она, вероятно, даже никогда не выйдет. Это приводит к тому, что я стучу в её дверь до тех пор, пока она не открывает её. И когда она это делает, я жалею, что она это сделала.

Лили не стала одеваться. На самом деле она все ещё в пижамных шортах и тоненькой футболке. Я предполагаю, что она так и уснула. На ней также нет лифчика, что пробуждает фантазии, в которых я в данный момент не нуждаюсь.

— Я сказала тебе ждать в машине, — срывается она на меня.

— Ты ещё даже не оделась. Я сказал, что буду здесь через 15 минут. Прошло двадцать, а ты ещё не готова.

— Я устала, Колин. Я не хочу выходить. Ещё даже не шесть утра. — Она тихо стонет, открывая дверь шире, позволяя мне войти.

— Не порти настроение, Лилибаг. Тебе понравится сегодняшний день. — Я захожу в дом, следуя за Лили в её комнату. Она садится за свой стол, одежда, которая лежала там только вчера, теперь разбросана по всему полу, я же ложусь на её кровать.

— Я не хочу портить настроение. Я бы покончила с собой вместо этого.

Я сажусь в мгновение ока. У меня вырывается вздох, когда я смотрю в глаза Лили через зеркало.

— Ты должна перестать говорить подобные вещи.

— Почему? Это же правда.

— Я не хочу слышать, как ты говоришь о своей смерти. Той, которой, скорее всего, не будет, — говорю я ей. Я уверен, что она захочет остаться в живых после этих девяти дней.

Ладно, я не уверен. Надеюсь, она захочет дать жизни второй шанс. Позитив — это мой ключ к успеху.

— Скорее всего, я умру к 8 октября.

— Лилибаг, ты недооцениваешь мою способность заставить тебя сначала влюбиться в меня.

Она фыркает и роняет щётку, которую держала в руках.

— Ты хотел заставить меня влюбиться в жизнь, а не в себя, — напоминает она мне.

— Но если я — твоя жизнь, то это два в одном, — шучу я. Я не планирую заставлять Лили влюбляться в меня. Пока будет достаточно заставить её почувствовать себя любимой.

— Продолжай мечтать, Картер. — Лили продолжает приводить в порядок своё лицо. Она выглядит прекрасно, даже тогда, когда она без макияжа.

— С удовольствием. — Я откидываюсь на её подушки, расслабляясь. — Твой брат сказал мне, что я могу залезть к тебе в штаны. Он буквально дал мне на это разрешение.

— Он этого не делал. Перестань обманывать себя.

— Конечно же, он это сделал. Аарон любит меня, — возражаю я.

— Неважно. Мы не будем возвращаться к этому разговору. А теперь закрой глаза, чтобы я могла одеться.

— Или я оставлю глаза открытыми и буду наблюдать за тобой, — предлагаю я. Но прежде чем она успела подойти и избить меня снова, я хватаю следующую лучшую вещь, которой можно занять мои глаза.

Следующая лучшая вещь — это её книга о самоубийстве. Поправка, её «безжизненное путешествие 101».

— Ты не возражаешь, если я это почитаю? — спрашиваю я. — В конце концов, я обещал, что позабочусь о том, чтобы все получили свои письма после твоей смерти. Я прочитаю это, несмотря ни на что.

— Валяй. Но не смей это комментировать.

Как будто я когда-то так делал.

На самом деле, я мог бы представить себя делающим именно это. Комментировать каждую фразу, с которой я не согласен. Фразы вроде: «Я хочу умереть», или «Это моё прощание», или «Я умру».

Дорогой читатель, любой, кто читает это.

Я начинаю читать. Но я ничего не могу с собой поделать.

— Почему ты всегда пишешь «Дорогой читатель, любой, кто читает это»? — спрашиваю я. — Тебе следует заменить это на «Дорогой Колин, малыш».

— Это звучит отвратительно. Я просто оставлю это. — Конечно, она проигнорировала мой вопрос. Но, думаю, что я могу себе представить, почему она не обратилась к одному конкретному человеку.

Колин Картер — засранец. Я планировала потратить оставшиеся две недели на то, чтобы написать свои прощальные письма и свои мысли по пути к смерти, но вместо этого я застряла с невежественным и упрямым спортсменом.