человека. Наши сердца колотились так громко, что я была уверена, что они их услышат. Один из людей подошел к столу и взял металлическую корзину для мусора, как вдруг громко заработала машина. Я был так поражен, что нечаянно сел и ударился головой о стол, но звук машины, в которой мы теперь узнали пылесос, заглушил глухой стук. Это был обслуживающий персонал. В течение нескольких душераздирающих минут они убирали офис. К счастью, они проделали паршивую работу, потому что, если бы они пылесосили под столом, нас бы либо поймали, либо, если бы мы сошли с ума, напали бы на них в отчаянии с нашими любительскими инструментами для взлома. Я не знаю, сколько раз я читал в газетах о преступниках, которые в панике теряли всякий рассудок и нападали или убивали кого-то в отчаянной попытке спастись от относительно незначительной криминальной ситуации, подобной той, в которой мы оказались.

Как только они закончили уборку и двинулись дальше по коридору, мы собрались с мыслями и снова продолжили нашу миссию по получению фотографий. Наша главная проблема заключалась бы в том, чтобы выбраться, не пересекаясь снова с уборщиками.

Мы отодвинули стул, и мне удалось забраться через окно в другую комнату. Несмотря на то, что мы производили довольно много шума, шум пылесоса и смех уборщицы легко заглушали нас, когда они быстро проходили через офисы дальше по коридору.

У меня не было особых проблем с поиском фотографий или возвращением в главный офис. Хотя мы вернули отделку на место вокруг окна, некоторые гвозди в процессе погнулись, так что не было бы ничего удивительного, если бы окно отвалилось в следующий раз, когда кто-нибудь открыл ее, чтобы немного проветрить помещение. Наконец мы открыли дверь комнаты Элизабет Фрай и выглянули в коридор, прислушиваясь изо всех сил к голосам уборщицы. Конечно, они выбрали идеальное время, чтобы вести себя абсолютно тихо. Мы вышли, заперли за собой дверь и быстро пошли по коридору к лестнице. Проходя мимо лифта, мы увидели причину, по которой шумная команда уборщиков стала такой тихой. Свет в лифте показал, что они были в лифте, направлявшемся вниз к нашему этажу – или, возможно, к первому этажу, куда мы должны были спуститься, чтобы выйти. Мы вздохнули с облегчением, когда огни показали, что они останавливаются этажом выше нашего пункта назначения. Получив эту информацию, мы поспешили вниз по лестнице на первый этаж, открыли главную дверь и вышли на улицу, как будто ничего не случилось. Когда мы заперли за собой тяжелую главную дверь, я с облегчением обмякла. Миссия выполнена. У нас были фотографии для нашего слайд-шоу.

Энджи сделала копии сделанных фотографий, но вместо того, чтобы вернуть их в том виде, в каком мы их получили, мы спросили нашу инсайдерскую подругу, может ли она сама вернуть их обратно. Учитывая, как близко мы были к тому, чтобы быть пойманными, она согласилась это сделать.

Благотворительный фонд «Женщины против тюрем» имел большой успех. Хотя мужчины могли присутствовать, большинство пришедших были женщинами. Мы решили пригласить членов Общества Элизабет Фрай, которое в итоге организовало для нас частное шоу в рамках публичной презентации нашего слайд-шоу. После часа дикой женской панк-музыки в исполнении женской группы The Moral Lepers свет погас, и мы представили наше слайд-шоу, сопровождаемое исключительно радикальной критикой тюремных условий. Мы с Энджи стояли в углу, одним глазом следя за слайд-шоу, а другим – за членами группы Элизабет Фрай.

После показа слайдов одна из женщин из «Элизабет Фрай» подошла ко мне и Энджи и представилась. «Это было невероятное слайд-шоу!» – восторженно воскликнула она. «Я с Элизабет Фрай. Меня зовут Хайди.»

«Да, это было бешено, да? А я Энджи.»

«Это, конечно, не было никаких запретов. Вы знаете, у нас есть несколько фотографий, но мы никогда не смогли бы сделать презентацию, подобную вашей, с такой радикальной критикой тюремной системы, не поставив под угрозу наше финансирование. Конечно, должно быть, было трудно получить фотографии изнутри тюрьмы». Она бросила на Энджи пронзительный взгляд, который я истолковал как попытку разрушить иллюзию обмана Энджи. Но Энджи была не из тех, кто легко сдается и признается.

Энджи кивнула. «Да, было очень трудно получить эти фотографии. Вы можете себе представить, насколько опасно было приобретать фотографии внутренней части тюрьмы, тем более что нам даже не разрешают посещать тюрьму».

«Почему это?» спросила Хейди, недоверчиво подняв брови.

«Я полагаю, потому, что мы постоянно разоблачаем несправедливость, которая там творится», – как ни в чем не бывало ответила Энджи.

«Да. Так что, я полагаю, это был настоящий подвиг, включающий в себя определенную степень скрытной работы плаща и кинжала? – Хайди, казалось, была в настроении для спарринга. Энджи оказалась на высоте положения. Она не таяла под давлением и любила бросать вызов.»

«Ты не представляешь, как это было трудно», – улыбнулась она. «Как вы получили свои фотографии?»

«Ну, как организация, финансируемая правительством, мы не могли прибегнуть к чему-либо незаконному, поэтому мы просто попросили, и Исправительные службы предоставили нам кое-что из своих архивов». Хейди улыбнулась в ответ. «Ты знаешь, что они удивительно похожи на твои». Туше, подумал я.

«К сожалению, – парировала Энджи, – правительство никогда не предоставит нам фотографии или не поможет нам, потому что у нас более критический взгляд на тюремную систему, чем у Элизабет Фрай. Как вы знаете, старое клише «ты не можешь укусить руку, которая тебя кормит» особенно верно в тех случаях, когда организация, подобная вашей, финансируется правительством».

На мгновение Хайди сделала паузу и, казалось, решала, продолжать ли курс или объявить перемирие. Наконец, примирительным тоном она сказала: «Поздравляю с вашим шоу, потому что женщины в тюрьмах нуждаются в таких группах, как ваша, которые свободны и ничем не обременены, чтобы «рассказать все как есть», как они говорят». Затем, наклонившись к Энджи, она прошептала: «Между нами говоря, я хотела бы, чтобы мы могли дать вам наши фотографии для использования, потому что они просто пылятся в ящиках нашего офиса». В последнем ударе она повернулась и подмигнула мне с теплой улыбкой на лице. Я мог бы сказать, что эта женщина завоевала уважение Энджи на этом этапе разговора.

«Мы действительно играем определенную роль, – согласилась Энджи, ища точки соприкосновения, – но женщины в тюрьме также нуждаются в людях в лице Элизабет Фрай. Ваша организация должна соблюдать правила тюремной системы и правительства, но я знаю, что в этих рамках вы делаете все возможное, чтобы представлять интересы заключенных, и без Элизабет Фрай эти женщины остались бы