вдруг услышал вещи, которых и представить себе раньше не мог. США позиционировали себя гарантом стабильности не только в Центрально-Восточной Европе, но и на всей территории сгинувшего Советского Союза. Колт упоенно расписывал Украину как потенциальный геостратегический рычаг против России. Независимая Украина станет засовом на Российской империи.

Грустно, но это было именно так: американцы явно настраивались на реваншистскую Россию, а отнюдь не на готовую к сотрудничеству, то есть на новую политическую конфронтацию. Неужели Россия в очередной раз упустит шанс на сотрудничество с Европой?

Теперь слово взял политфилософ корпорации РЭНД Фрэнсис Фукуяма:

– Человечество получило столько свободы, как еще никогда в своей длинной истории. Просветительские элиты с большим трудом отвоевывали либеральную идею, начиная с эпохи Ренессанса, в борьбе против монархов и автократов. Еще большую идею свободы невозможно себе представить. А посему – мы достигли конца истории всех идей. Правые, левые, религиозные или национальные идеи – все они отработали свое и стали историей.

Стала бы Россия принимать в этом участие? Ветрова одолели сомнения, даже большие сомнения. Его охватило беспокойное чувство, что в данный момент воображаемый главнокомандующий со своим ручным штабом в корне перекраивает мир.

Гуляющие по ночному Английскому саду могли издалека видеть ярко освещенные окна в комнатах редакции радио «Свобода». Из слухового окна в рождественское небо была выпущена первая ракета фейерверка. Внутри сотрудники живо обсуждали неожиданный поворот событий.

Поначалу никто не делал ставку на Горбачева. Все считали его кагэбэшником, лишь симулирующим реформы, чтобы остаться у власти. Федеральный канцлер Гельмут Коль даже сравнивал его с главным гитлеровским пропагандистом Геббельсом. Теперь же все поднимали бокалы за него, свершившего чудо – мирно распустившего СССР. Другой кремлевский хозяин меньше бы церемонился, пролил бы кровь, пустил бы в ход атомное оружие, боролся бы за свою власть. Но что будет теперь? Эмигрировавшие советские диссиденты оптимистично полагали, что Россия, ставшая демократией, этаблирует себя в мировой системе, возможен даже совместный с Западом союз по вопросам безопасности в Северном полушарии.

– Горби! Горби! – скандировали немецкие сотрудники радиостанции. Они благодарили Горбачева за падение Берлинской стены и воссоединение Германии. Кто мог тогда предположить, что всего лишь через несколько лет Горбачев лишится своего нимба великого миротворца? Запад рано начал писать свою собственную историю окончания холодной войны. По их сценарию единственными могильщиками коммунизма были папа римский и правозащитники. То, что США обещали Горбачеву – в обмен на его готовность поддержать немецкое единство – не расширять присутствие НАТО на территорию Варшавского договора, также было переосмыслено. Историю, как известно, всегда пишет победитель.

За четыре месяца до эпохального события, теплым днем августа 1991-го, Алексей Ветров впервые после шестидесяти лет эмиграции вновь вступил на русскую землю. В зале прилетов аэропорта Шереметьево его кузен бросился ему в объятия. Павлик повез его в недавно приобретенном в Мюнхене подержанном «Опеле» в интуристовскую гостиницу «Россия» у стен Кремля. По сравнению с Западом движение было неинтенсивным. Ветрова тогда удивило, что русские водители ездят ночью без включенных фар. Ему объяснили, что они экономят электричество. А кто-то буркнул, что так водители чувствуют себя неопознанными. Он с сочувствием смотрел на убогие магазины, давно не ремонтированные фасады домов, длинные очереди, бездомных собак, закрытые рестораны… Россия больше не была мировой державой.

И тем не менее вечером вернувшегося на родину Ветрова с женой в гостиничном ресторане ждал роскошный ужин. Кроме кузена Павлика Ветров пригласил длиннобородого иеромонаха и регента Матфея из расположенного неподалеку монастыря. Миловидная дама-администратор изо всех сил старалась сделать их обслуживание незабываемым праздником.

Ветрова особенно мучил один вопрос:

– Каким образом Горбачев может еще предотвратить полный развал государства?

Павлик с готовностью высказал свое мнение:

– Горбачев должен допустить демократические выборы. К сожалению, он не доверяет народу. При свободных выборах у него есть шанс получить необходимую легитимность как Президент СССР. В худшем случае он потеряет свой пост, и тот перейдет к Ельцину, но СССР сохранится в демократическом формате. Русский народ тогда впервые за всю свою историю получит возможность самому решать свою судьбу.

Иеромонах запротестовал, его занимали совсем другие мысли. Как может быть предотвращен распад государства – с Горбачевым или без него?

– Другие нации не могут просто так уйти, – проворчал он. – У них же ничего нет, они всегда будут зависеть от России. Обратно приползут.

Ветров попытался его умиротворить:

– Хорошо, что России не придется больше кормить другие народы. – Но он прекрасно понимал своих соотечественников. Если отделятся исторические центровые области – Восточная Украина, Белоруссия, Крым, – будет невыразимо больно. 25 миллионов этнических русских, то есть пятая часть всего русского населения, окажутся после распада в чужих государствах.

Хозяин стола с увлажнившимися глазами поднял свой бокал:

– Существует некое тайное послание, древнее пророчество, по которому советская империя просуществует только семьдесят три года и семь месяцев. Этот срок истек два месяца тому назад.

Всю свою жизнь Ветров вновь и вновь возвращался к тексту странного предсказания, которое его тесть получил из рук давно умершего художника Кокто. Кокто – этот необузданный отпрыск дипломата, пресыщенный жизнью парижской богемы, выживший в оккупированной гитлеровскими войсками Франции, – потом был советником Шарля де Голля, магистром овеянного легендами тайного ордена, к которому в более ранние времена принадлежали такие достойнейшие личности, как Леонардо да Винчи, Исаак Ньютон и Виктор Гюго.

Позже, в конце декабря 1991-го, Ветрову показалось, что предсказание удивительным образом сбылось: ровно через семьдесят три года и семь месяцев после Октябрьской революции, 12 июня 1991 года, русские выбрали Ельцина Президентом Российской Федеративной Республики. С этого момента в Кремле правили два царя: назначенный партией генеральный секретарь Горбачев и свободно избранный народом русский президент Ельцин. Двойное руководство парализовало политику и разрушило государственные институции. Ельцин отменял Горбачевские законы, а Горбачев – принятые Ельциным. Ельцин также был заодно с мятежными советскими республиками. Вместо того чтобы способствовать переформированию СССР в конфедерацию, как того хотел Горбачев, Ельцин поддерживал их сепаратизм, не в последнюю очередь через собственное отделение России от московского центра. В итоге мог остаться лишь один победитель в ожесточенной борьбе за власть – Ельцин.

В гостиничном ресторане оркестрик начал играть русские шлягеры. Павлик незаметно осмотрелся и проверил обстановку. Удостоверившись, что они сидели на достаточном расстоянии от все еще повсюду спрятанных микрофонов, шепнул что-то Ветрову на ухо. Потом незаметно придвинул к нему конверт, тут же исчезнувший в кармане Ветрова. Несколько агентов за соседними столиками напрасно прислушивались. За последним угловым столом Ветров даже обнаружил знакомые лица из ЦРУ.

Через час Павлик отправился домой. Начинающаяся ночь должна была стать одной