он по-настоящему счастлив. И более ему нечего было желать, кроме, конечно, одного — чтобы она выкарабкалась и осталась жить.

Он отметил, как Ирина спокойно задышала во сне. Он так и не прекращал осторожно гладить ее по светловолосой голове, следя за малейшим подрагиванием век и ресниц. Вскоре он и сам задремал, приникнув головой к ее виску с влажными кудрями.

Проснулся он внезапно, оттого что Ирина беспокойно зашевелилась в его руках. Тут же посмотрев на нее, он пробежался тревожным взглядом по ее лицу.

— Как ты? — спросил он тихо, отмечая, что за окном светает.

— Не знаю, — пролепетала она. — Живот вроде перестало крутить…

Она улыбнулась ему, и Александр вдруг понял, что самое страшное уже позади и Ирина будет жить. Ибо в ее глазах сейчас, после кратковременного сна, появилась некая искорка, а на лице румянец.

— Хочу признаться тебе, Сашенька, — произнесла она тихо, всматриваясь в его бледно-голубые добрые глаза. — Я так была неправа, надеялась, что забуду тебя, полюблю его. Думала, что сердце можно заставить любить, но я так жестоко ошиблась насчет всего… и теперь знаю только одно — я люблю тебя… ты был прав…

Он счастливо улыбнулся ей в ответ и, чуть сильнее прижав к себе, прошептал ей на ухо:

— Я никогда и не сомневался в твоей любви, Ириша. Ты пыталась разуверить меня и говорила все эти холодные слова, но я все верно чувствовал…

Склонившись к ней, он немедля приник к ее губам и сильнее прижал ее к себе. Он целовал ее так трепетно, страстно и обреченно, словно это был последний его миг на этой бренной земле. Ирина же, подняв руку, обвила его голову ладонью, ответив на поцелуй, и ощущая себя безмерно счастливой.

Александр ушел через час, когда удостоверился, что Ирина снова заснула.

К обеду княгине Кудашевой стало лучше, а на следующий день она вовсе поднялась с кровати вполне здоровой. Оленька, которая все эти дни не отходила от сестры, была крайне удивлена и обрадована ее выздоровлением. Как, впрочем, и Виктор, который накануне говорил с женой в повышенном тоне, обзывая ее глупой, раз она совершила подобное. Ирина не сказала князю, что знает о его измене, как и о том, благодаря кому она в ту роковую ночь решила все же остаться на этом свете. Эту тайну княгиня Кудашева хранила глубоко в сердце.

Глава XI. Вдова

Кисловодск, 1827, 3 июля

— Все же я волнуюсь, папа, — произнесла Оля, осматривая разномастную публику вокруг. — Лакомка хотя и быстра, но всегда есть место для удачи.

Свежее утро был прекрасным. Теплая безветренная погода располагала к прогулкам.

Сегодня местные власти Кисловодска устраивали уличное гуляние, точнее сказать, подвижное увеселение. Скачки на скорость обещали стать довольно увлекательным зрелищем, собрав много здешних отдыхающих дворян.

Трубецкой с младшей дочерью и князья Кудашевы прибыли одними из первых на равнинную местность, раскинувшуюся у подножья гор, и теперь находились в самой гуще дворян-отдыхающих. Играли местные музыканты, нечто веселое и приятное слуху. А многочисленные дворяне прохаживались по зеленой лужайке, беседуя и выбирая скамьи для лучшего просмотра. Дело в том, что место для скачек было выбрано неслучайно, и путь для забега пролегал чуть ниже, на склоне холма, и прекрасно просматривался сверху, где и находилась основная публика.

Оленька тоже участвовала в сегодняшних скачках. Хотя Николай Николаевич был не в восторге от этого, запрещать дочери что-то он не посчитал нужным.

Ирина с мужем сидели на одной из лавочек, расставленных длинной вереницей, а Оленька с отцом стояли чуть в стороне от них, разговаривая с графом Игнатьевым и его женой. Во время разговора Оля крутила в руках небольшой хлыст, волнуясь о предстоящих скачках. Хотя она и знала, что забеги будут разделены на мужской и женский, но все же ей было неспокойно, проигрывать она не любила еще с детства.

Участники скачек и гости все прибывали, и стало уже довольно многолюдно.

Игнатьевы вскоре покинули Трубецких, пригласив Николая Николаевича с дочерями к себе завтра в гости на ужин в номера ресторации.

Спустя некоторое время среди глазеющей и беседующей публики появилась группа молодых офицеров, среди них были братья Измайловы, подпоручики Черкасов и Анненский. За локоть штабс-капитана Измайлова держалась прелестная дама, шатенка лет двадцати пяти. Ольга сразу же узнала ее.

Это была Евгения Ивановна Красовская, вдова майора. Рано потеряв мужа, который погиб в боях под Шушей на Кавказе, Евгения осталась вдовой в весьма приятном молодом возрасте, хотя и без большого достатка. Она была красива, статна, имела бледный цвет лица по моде и обладала чарующими черными очами с азиатским разрезом. Красовская пользовалась успехом у мужчин. Но, насколько была осведомлена Ольга, Евгения Ивановна искала себе нового мужа именно по достатку, не гнушаясь поклонниками в возрасте. Потому появление ее с молодыми офицерами, которые явно не могли похвастаться богатством, вызвало недоумение у Ольги, ведь Красовская предпочитала более состоятельных мужчин.

Трубецкой тоже заметил компанию молодых людей и замолчал, поменявшись в лице. Это не укрылось от Ольги, и она увидела, как отец вперил в Евгению и Кирилла цепкий взор. Молодая Красовская как-то вызывающе кинула темный взор на Николая Николаевича, словно показывая свое превосходство. Нахмурившись, Оля поняла, зачем Евгения явилась на гуляние под руку с этим молодым гвардейцем, видимо, специально, чтобы позлить ее отца. Девушка прекрасно знала, что с этой Красовской отец имел интимную связь уже пару лет, исправно посещая ее дом на Васильевском спуске. Но, насколько помнила Ольга, месяц назад между Николем Николаевичем и этой своенравной вдовой произошла неприятная размолвка и они расстались. И Оля думала, что Трубецкой позабыл о Красовской, но, судя по нервной бурной реакции отца, он все еще испытывал некоторые чувства к Евгении.

Измайловы со своей дамой приблизились к Кудашевым, а Черкасов и Анненский последовали далее. Александр чересчур вежливо поздоровался с князем Виктором и поцеловал руку Ирине, задержав пронзительный взор на ее лице. Та же в ответ так же поздоровалась со старшим Измайловым.

Следя за сестрой и этим невозможным поручиком, Оленька решила, что на этом все кончится. Но не тут-то было. Александр завел разговор с Виктором, спросив его о чем-то, и тот ответил ему. Далее к беседе присоединилась вдова Красовская, что-то уточняя у Кудашева и уж очень призывно улыбаясь то князю, то своему спутнику