буду делать вечером, Николай Николаевич. Если буду свободна, пришлю мальчика с запиской.

— Буду ждать!

Измайлов с вдовой последовали далее, а Ольга приникла к отцу и прошипела:

— Папа, вы смешны! Прекратите вести себя как глупец!

— Смешно, так смейся, — буркнул Трубецкой, кусая до крови губы и испепеляя глазами удаляющуюся пару Кирилла и Евгении. — Она так просила меня тогда в Петербурге, а я отказал, — сокрушался он. — Вот теперь она нашла себе другого покровителя.

— Если вы о той баснословной сумме, — возмущенно произнесла ему на ухо Ольга, чтобы никто более не слышал. — Так не обольщайтесь. У этого нищего гвардейца и десятой части той суммы не будет.

— Что ты понимаешь во всем этом, Оля! — как-то трагично выпалил ее отец и, быстро извинившись перед князем Кудашевым и старшей дочерью, отошел прочь.

Глава XII. Скачки

Проследив глазами за Трубецким, Оленька отметила, что отец отошел к фуршетным небольшим столам и залпом осушил бокал вина, видимо, решив спиртным залить свое нервное состояние после встречи с Красовской. Да, ее отец не был молод, но все же он не был и стар. Он выглядел моложаво и довольно эффектно для своих сорока четырех лет. Седина на висках нисколько не портила его приятное, с остатками былой красоты лицо, а фигура была подтянута, не имея даже намека на выступающий живот, которым грешили мужчины после сорока. Потому Оля искренне не понимала, отчего Трубецкой, имея достаточное состояние и положение в обществе, так распинается перед этой нищей Красовской, у которой явно на уме были одни деньги.

Вся в возмущении от этой сцены, Ольга оглянулась на Александра, который тоже отошел от Кудашевых, направившись чуть в сторону, там, где собирались участники предстоящего забега. Она быстро приблизилась к сестре и спросила:

— Ирочка, как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — улыбнулась ей так довольно Ирина, что Оля поняла, что причиной сменившейся утренней меланхолии на довольное настроение сестры послужила записка от Александра.

Но устраивать нравоучительную речь сестре, которая едва отошла от своей болезни, она не собиралась. Она жаждала поговорить с этим наглецом, который никак не желал унять свои порывы. Она быстро отыскала глазами Алекса Измайлова, который стоял у коня, проверяя его упряжь и седло, гладя его рукой и что-то говоря жеребцу. Ирина поняла, что он тоже намерен участвовать в скачках, но это ее сейчас мало волновало. Поблизости от него не было людей, и Оля решила этим воспользоваться.

Она быстро приблизилась к молодому человеку и в его спину громко выпалила:

— Милостивый государь, когда это все закончится, я вас спрашиваю?!

— Что вам угодно, Ольга Николаевна? — спросил он, стремительно оборачиваясь к ней.

— Вы прекрасно знаете, о чем я! Ваша записка! Когда это все прекратится?!

В два шага Александр приблизился к Ольге и схватил ее за локоть, неучтиво припечатав ее спиной к столбу, укрыв ее за лошадьми от посторонних глаз.

— Прекратите кричать, сударыня! Кругом люди, — процедил он над ней.

— Вы еще не знаете, как я умею кричать! — парировала она непокорно, но все же благодарная ему, что он оттеснил ее сюда, где их не могли ни слышать, ни видеть. Все же не стоило выносить сор из избы.

— Вы мне угрожаете? — спросила он с вызовом.

— Да. Если вы не прекратите мучить Ирочку, я расскажу обо всем не только Кудашеву, но и отцу. И тогда посмотрим, как быстро вас исключат из приличного общества и откажут от дома все благородные семейства.

— Вы многого не знаете, — начал он.

— Я знаю достаточно!

Он склонился к ней очень низко и тихо прошептал:

— Ольга Николаевна, вы должны понять, я обожаю вашу сестру и никогда, вы слышите, никогда не причиню ей зла.

От его угрожающей близости и какого-то странного напора она напряглась всем телом. Вдруг она заметила, как сбоку на них смотрят. Чуть в стороне стояли молодые офицеры и вдова Красовская. Все они весело о чем-то болтали, но один из них напряженно смотрел прямо в их сторону. Это был Кирилл, брат Александра. Остальная компания даже не смотрела в их сторону. Младший Измайлов прямо испепелял их взглядом.

Тут же Ольга осознала, что стоит в непозволительной близости от Александра, который склонялся над ней и держал ее за плечо. И со стороны их перепалка наверняка выглядела более чем интимно и явно казалась спором между двумя влюбленными. Но они не были возлюбленными, потому как этот дерзкий гвардеец преследовал ее сестру, а она всего лишь пыталась ее защитить. Кирилл так и не убирал от них своего горящего взора, видимо, решив, что они точно близки, и Ольга окончательно разозлилась. Не хватало еще, чтобы завтра пошли сплетни о том, что она любовница Александра.

Она с силой оттолкнула Измайлова от себя и отскочила от него на пару шагов.

— Оставьте меня в покое, сударь! Я вас предупредила!

Прозвучал гонг. Оленька ударила хлыстом свою лошадь и понеслась во весь дух по узкой каменистой дороге, сразу же обогнав десяток своих соперниц. Спустя пару минут рядом с ней оказались фаворитки: четыре другие дамы. Две из них были девицы, ровесницы Оли, две другие более зрелые. Трех из них она знала, они были знакомые их семейства, оттого азарт Оленьки тут же разгорелся сильнее. Ведь она понимала, что если выиграет сегодняшний забег, то уже завтра весь Кисловодск будет сплетничать о том, какая Ольга Трубецкая лихая наездница и ей нет равных.

Женская посадка на лошади боком не была столь удобной, как мужская, но Оленька с детства умела ездить верхом и по-женски, и по-мужски. Она обожала верховые прогулки и ежедневно в их усадьбе в хорошую погоду проезжала по два десятка вест. Оттого Лакомка, которую она взяла с собой на летний вояж по водам, слыла тренированной, выносливой и резвой кобылой, и девушка была в ней уверена как в самой себе.

Спустя четверть часа, уже проскакав большую половину пути, Оля так и держалась в фаворитках забега. От них отстали все остальные наездницы, и теперь их было всего трое. Екатерина Ланская и Дарья Иванова Забелина, которые не уступали Оленьке по мастерству. Они гнали своих лошадей галопом, и оставалось всего немного до финиша. Первыми шли Катерина и Забелина, ноздря в ноздрю, не уступая даже полкорпуса коня друг другу. Ольга же сидела