Каро наклонилась и еще раз толкнула его плечом. Ее жест показался Филиппу удивительно успокаивающим.

— Она по-прежнему беспокоится о Лотти, — заявила Каро. — Может быть, мы должны сказать ей, что не намерены пожениться? Королеве станет легче. Объясни ей, что ты всего лишь одержим моим телом.

— Я мог бы так сказать, но не буду. Пусть злится, — решил Филипп. — Кстати, — продолжал он, заправляя прядь волос за ухо Каро, — давай позлим ее прямо сейчас.

Каро сглотнула:

— Мы ведь договорились не прикасаться друг к другу, когда остаемся днем наедине.

— А мы не одни, — возразил он. — Моя двоюродная бабушка следит за нами из окна. И кто знает, может быть, за нами подглядывают лакеи.

Филипп запустил пальцы в волосы Каро и припал к ее губам. Она закрыла глаза и отдалась охватившему ее удовольствию.

Они целовались до тех пор, пока Аполлон не решил, что обделен вниманием. Он принялся лаять и царапал Филиппа до тех пор, пока тот не отстранился от Каро.

— Убирайся отсюда, псина! — шутливо приказал Филипп, стараясь скрыть от Каро, что поцелуй потряс его.

— Он меня защищает, — объяснила Каро, погладив Аполлона дрожащей рукой. — Он думает, что ты хочешь мне навредить.

— Я не вредил ей, дурак. — Филипп притворился, что свирепо смотрит на Аполлона, а потом снова потянулся к Каро, но она увернулась и поднялась на ноги, отряхиваясь.

— Но можешь навредить, — пробормотала она себе под нос.

Кому: [email protected]

От кого: [email protected]

Тема: Машем руками и пожимаем руки

Разве неудивительно, как быстро можно привыкнуть к определенным вещам? Я чувствую себя так, будто всю жизнь живу во дворце, и разгуливаю под руку с королевскими особами! Прошел всего месяц, но я уже со знанием дела помахиваю рукой и пожимаю руки, к тому же делаю реверанс все изящнее и изящнее.

Я не понимаю зачем, но твоя бабушка решила, что я должна сопровождать Филиппа на официальных мероприятиях. Может быть, она думает, что я буду так его смущать, что он бросит меня и найдет более подходящую женщину, то есть тебя? Но тебе пока не о чем беспокоиться.

Филипп до сих пор не может смириться с моим пристрастием к винтажным платьям и все время язвит по этому поводу, а в остальном мы отлично ладим.

По приказу твоей бабушки Лефевр составил для Филиппа очень плотный график. Наверное, для того, чтобы он не озорничал (это Филипп так говорит). Весь последний месяц мы посещали больницы, осматривали заводы, присутствовали на официальных приемах, высиживали на бесконечных концертах и восхищались некоторыми действительно впечатляющими благотворительными проектами. Я думаю, ты ко всему этому привыкла, но все это ново для Филиппа, а также для меня. Я думаю, он действительно хорошо справляется со своими обязанностями. Он постоянно закатывает глаза, когда видит график мероприятий на день, но я заметила, что у него настоящий дар выглядеть обаятельным и заинтересованным. При этом он сохраняет свой неповторимый шарм, который заставляет людей чувствовать себя особенными и жаждать новой встречи с ним. Я полагаю, это и есть харизма.

Я хожу за ним по пятам. Филипп всегда говорит мне, что я буду скучать. И порой мне действительно бывает скучно, но, знаешь, несмотря ни на что, я наслаждаюсь жизнью. Я изумляюсь тому, как тепло нас принимают. Я знаю, что Филипп — центральная фигура, но иногда люди подходят ко мне и хотят пожать руку. Маленькие девочки обязательно суют мне в руки букетики, и к тому времени, когда я возвращаюсь домой…

Каро перестала набирать текст на клавиатуре. Ей не следует думать о дворце как о доме. Здесь она пробудет всего пару месяцев, и не следует об этом забывать. Ее дом — Эллерби. Она удалила слово «домой» и вместо этого написала:

…К тому времени, когда я возвращаюсь во дворец, я нагружена цветами. Мое знание французского языка улучшается не по дням, а по часам, но очень часто Филипп мне переводит.

Итак, в общем, Лотти, я прекрасно провожу время! Даже на самых утомительных мероприятиях, когда я ловлю взгляд Филиппа, мне становится легче. И тогда я без труда выслушиваю до конца симфонию, сидя на скрипучем стуле, или серьезное разъяснение о том, чем именно так хороша железобетонная балка с предварительно напряженной арматурой (могу поспорить, ты ужасно сожалеешь о том, что не слышала это объяснение). Но трудно не наслаждаться жизнью, когда все вокруг так добры и дружелюбны! Может быть, мне скоро все это надоест, но пока я веселюсь. В конце концов, скоро такая жизнь для меня закончится! Целую,

Каро.

Не каждый день Филиппа был посвящен официальным визитам. Иногда он проводил встречи с министрами или важными должностными лицами и, конечно, ежедневно отчитывался перед вдовствующей королевой. Каро знала, как сильно он ненавидит эти совещания и как разрывается между стремлением провести в стране некоторые реформы и нежеланием огорчать отца.

Несмотря на сложные отношения между Филиппом и вдовствующей королевой Бланш, Каро подозревала, что он не хочет огорчать и бабушку. Он подавлял свое разочарование и говорил о возвращении в Южную Америку, где сможет летать на самолете и заниматься более полезными вещами, чем бесконечное пожимание рук. Каро считала сложившуюся ситуацию постыдной. Филипп обладал огромным потенциалом, он стал бы вдумчивым и прогрессивным правителем, если бы только королевская семья согласилась принять его таким, каков он есть.

Ей было уже трудно вспомнить, как пренебрежительно она отнеслась к Филиппу при первой встрече. Каро воспринимала его однобоко — как избалованного плейбоя с симпатичной внешностью. На самом деле Филипп был целеустремленным человеком, который страдал от недоверия королевской семьи и неодобрения собственного отца.

Каро взяла за привычку гулять с Аполлоном в саду всякий раз, когда Филипп встречался с вдовствующей королевой Бланш, чтобы приободрить его после неприятного разговора. Он всегда выходил от королевы мрачным и разочарованным, и требовалось некоторое время, чтобы развеселить его и вернуть ему хорошее настроение. Каро отправлялась с ним на прогулку по озеру. Оказавшись среди спокойной водной стихии и гор, Филипп постепенно успокаивался.

По большому счету, они продолжали придерживаться их соглашения, однако Филипп частенько обманывал Каро, когда они оказывались в общественных местах. У него появлялось прекрасное оправдание тому, что он прикасался к спине Каро, обнимал ее за талию, заправлял ей за уши, выбившиеся из прически, пряди волос, гладил по щеке костяшками пальцев.

— Я просто стараюсь злить вдовствующую королеву Бланш, — говорил Филипп, невинно поднимая руки вверх всякий раз, когда Каро пыталась протестовать.

— Перестань, — ворчала она, однако не хотела, чтобы он останавливался. Несмотря на доводы рассудка, тело Каро жаждало прикосновений Филиппа. Ей было достаточно увидеть, как он повернул к ней голову или улыбнулся толпе, или нагнулся, чтобы пожать руку старушке, как Каро начинала ждать наступления ночи.