— Он не умрет, — возразила Каро. — Твой отец просто использует свою болезнь, чтобы манипулировать тобой, и это несправедливо.

Филипп смотрел на горы.

— Проблема не только во мне и моем отце, — произнес он после короткой паузы. — Я думал о людях, с которыми встречался последние несколько недель. Достойные простые люди, которые доверяют членам моей семьи на протяжении веков и считают, что де Монтвиваны совершают ради страны благие поступки. Монтлюс принадлежит людям. Я не имею права их подводить. Я могу сделать либо то, что лучше для них, либо то, что лучше для моего отца, но не то и не другое одновременно.

Каро ответила не сразу.

— Твой отец верит, что ты поступишь правильно, иначе он никогда не назначил бы тебя регентом, — сказала она мягко.

Однако Филипп покачал головой:

— Он никогда в меня не поверит.

Увидев, как мрачен Филипп, Каро коснулась его руки.

— Дай ему основание научиться доверять тебе, — произнесла она, переплетая пальцы с его пальцами. — Я же тебе доверяю.

Филипп посмотрел на их сплетенные пальцы:

— Ты прикасаешься ко мне.

— Я знаю.

— Но мы одни, нас никто не видит, а ночь еще не наступила.

Она улыбнулась и повторила:

— Я знаю.

Он тоже улыбнулся, наклонился к ней и поцеловал в губы. Обняв его за шею, Каро прижалась к нему. Они долго сидели, обнявшись.

— Нам лучше вернуться, — наконец вздохнул Филипп.

Каро не сопротивлялась, когда он взял ее за руку и они пошли обратно к машине.

Он достал ключи от автомобиля из кармана:

— Хочешь сесть за руль?

Каро открыла рот от удивления:

— Ты разрешаешь мне вести машину?

— Ты этого хочешь?

Она, не спеша, взяла у него ключи:

— Я думаю, только одурманенный женщиной мужчина позволяет ей вести свой автомобиль.

— Возможно, я одурманен, — согласился Филипп.

Вдовствующая королева Бланш, правительство Монтлюса и кронпринц негодовали, когда Филипп объявил о том, что отказывается подписывать договор о прокладке газопровода по предложенной схеме. Однако жители Монтлюса обрадовались этому решению. Протестующие свернули палаточный городок; в стране восстанавливалось спокойствие.

Филипп решил отправиться в Париж, чтобы лично переговорить с отцом и объяснить ему свою позицию. Едва он покинул дворец, как Каро потребовала к себе вдовствующая королева Бланш.

Вскоре стало ясно, кого бабушка Шарлотты обвиняет в том, что Филипп стал непокорным. Каро молчаливо терпела резкие выпады в свой адрес, но, услышав упреки в адрес Филиппа, не сдержалась.

— Он ничуть не избалован! — в ярости бросила она королеве. — Как он мог быть избалованным, если никто в семье, кроме брата, его не любил и не уделял ему внимания? И Филипп не эгоист! Эгоистичный человек не заботился бы о больном отце, который годами игнорировал собственного сына. Филипп поступил иначе. Он отказался от привычной для него жизни и вернулся сюда, но не получает от вас ничего, кроме презрения.

Вдовствующая королева возмутилась:

— Как ты смеешь так со мной разговаривать?

— Я смею так разговаривать потому, что никто, кроме меня, не заступится за Филиппа. Проблема заключается в том, что он слишком вас уважает, чтобы вам возразить. Но вы должны посмотреть вокруг себя, ваше величество. Простые люди любят Филиппа. Они считают, что он станет хорошим правителем, который поможет стране занять ведущее положение среди европейских держав. Он не занудлив и не скучен. Он добрый и дружелюбный, и еще он умеет слушать. Филипп — хороший человек, который старается принести пользу своей стране.

— Он пошел против воли отца и моего желания, а также проигнорировал рекомендации правительства в вопросе газопровода, — произнесла вдовствующая королева ледяным голосом. Пожилую женщину переполнял гнев.

— Это решение далось ему нелегко, но он знает, что поступил правильно. Филипп не думает о том, что удобнее для него или для вас. Он думает о том, что удобнее и полезнее для Монтлюса.

— Только мы имеем право решать, что удобнее и полезнее для страны!

— Нет, — возразила Каро. — Принимать решение будет народ Монтлюса.

Филипп вернулся через два дня, и жители Монтлюса оказали ему восторженный прием, которого он никак не ожидал. Люди выстроились вдоль улиц, приветствуя его, когда автомобили быстро проехали в сторону дворца.

Филипп пожалел, что Каро не оказалось в этот момент рядом с ним.

Она ждала его в апартаментах, и сердце Филиппа екнуло при виде ее улыбки. Лакей закрыл дверь за его спиной, и Каро бросилась ему на шею, взвизгнув от радости и волнения.

— Ты герой! — воскликнула она, когда он покружил ее на месте. — Ты читал газеты?

— Некоторые. — Филипп улыбнулся, довольный ее реакцией. — Но я ничего не добился бы без тебя, Каро.

— Без меня? Но я ничего не сделала.

— Без твоей поддержки я не смог бы противостоять королеве и отцу, — серьезно произнес он. — Я не уверен, что прежде заботился о своей стране.

— Зато заботишься о ней сейчас. — Каро с опозданием поняла, что по-прежнему обнимает Филиппа, и отстранилась от него. — Ты здесь на своем месте. Ты принесешь много пользы Монтлюсу.

— Может быть.

Он рассказал ей о своем отце, который едва не лишил Филиппа престола, но потом передумал, узнав о том, насколько его сын популярен в Монтлюсе.

— Он орал на меня, обвиняя в том, что я не выполняю его приказов, но в конце концов признал, что мое решение не так уж плохо. Из его уст подобные слова звучат как высокая похвала.

— Хорошо, — сказала довольная Каро. Честно говоря, она считала, что кронпринцу следовало бы пасть перед Филиппом на колени и поблагодарить за мудрое решение.

Филипп взял книгу, которую читала Каро, и притворился, будто заинтересовался ею.

— Отец спросил, захочу ли я остаться дома после того, как он вернется в Монтлюс, — произнес Филипп, кладя книгу на стол. — Он думает, что некоторые королевские обязанности будут утомительны для него.

— Что ты ответил?

— Я ответил, что останусь, если и в дальнейшем смогу принимать решения по отдельным вопросам.

— Ну… — Каро натянуто улыбнулась. — Это здорово.

Наступило продолжительное молчание. Филипп физически ощущал, как атмосфера становится мрачной.

Каро обхватила себя руками.

— Это все меняет, не правда ли? — наконец сказала она.

— В каком смысле?