– Ты правда думаешь, что тогда мы сможем остаться? – спросил он с надеждой в голосе.

– Конечно, – ответила Роза Рита. – А если с этим безумным зеркалом получится отыскать сокровище, то вашей семье вообще больше не придется думать о переезде. Богатых людей никуда не прогоняют, какими бы странными они ни были.

– Да, это так, – медленно пробормотал Генрих. – Поэтому я и пытался расшифровать то послание.

– Естественно, – сказала Роза Рита. – Я тоже, но должен быть какой-то более простой способ. Так что достань ту бумажку из дедушкиной книги, а я притащу зеркало. Посмотрим, что выйдет.

– Но ты ведь не знахарка, – засомневался Генрих.

Роза Рита хмыкнула.

– Смотри, зеркало волшебное, так? А значит, чтобы им воспользоваться, тебе самому не надо быть волшебником. – Роза Рита глубоко вздохнула. У нее остался последний козырь, и она была уверена, что он подействует. Девочка вспомнила, как зачарованно Генрих смотрел на ее шапочку. Со дня приезда на ферму она хранила эту вещицу в ящике стола: людям из 1828 года было бы сложно объяснить, откуда у нее разноцветные значки с персонажами комиксов. Девочка много лет находила значки в коробках из-под сухих завтраков. Но ни одного из тех комиксов в 1828 году еще не существовало. – Знаешь что, – сказала она Генриху, – если раздобудешь ту бумажку, я подарю тебе свою шапку.

Генрих задумался. Роза Рита знала, что он согласится. Уже через двадцать минут, когда солнце клонилось к закату, мальчик принес в амбар лист бумаги, а Роза Рита – зеркало. Они с легкостью улизнули из дома, где из-за сбора вещей царили суматоха и беспорядок. Девочка повесила зеркало на гвоздь, а Генрих протянул ей бумажку. Роза Рита отдала ему шапочку, и мальчик с гордой улыбкой натянул ее на голову. Ей было немного жаль расставаться с любимой вещицей, будто их связывала крепкая дружба. Но сделка есть сделка, да и таинственная бумажка для ее плана была важнее.

Роза Рита рассмотрела изображение.

– Надо нарисовать круг, – сказала она. – Тут есть слова, которые нужно прочитать. Сказано, что безопасно это делать только в круге, так что лучше нарисовать его побольше.

Пол в амбаре был каменный, а в пустующее стойло не бросали сено. Роза Рита нарисовала круг мелом. Он получился похожим на тот, который она чертила дедушке Дрекселю, но на этот раз в центре двойного круга была пятиконечная звезда.

– Нужно, чтобы верхний угол смотрел на восток, – сказала Роза Рита, читая по бумажке. – Тогда это будет добрый символ, а не плохой.

– Восток там, – сказал Генрих, указывая пальцем. – Солнце встает с той стороны дома, прямо из-за деревьев.

Теперь осталось написать странные слова на непонятном языке. Роза Рита аккуратно вывела буквы и дважды перепроверила, не сделала ли ошибку. Когда с рисунком было покончено, Роза Рита и Генрих встали в центре звезды. Девочка на секунду замешкалась, вспомнив, как в последний раз читала магическую книгу – тогда она чуть не призвала ненасытного демона. Эта мысль больше разозлила девочку, чем напугала, и Розу Риту охватила еще бо́льшая решимость осуществить задуманное.

Твердым голосом она начала читать текст на бумажке, которую принес Генрих. Роза Рита не отрывала взгляда от листочка, потому что не хотела смотреть в зеркало.

– Смотри, – хрипло прошептал Генрих, – зеркало мигает!

Роза Рита подняла глаза: от зеркала исходило бледно-голубое сияние. Генрих с любопытством заглядывал ей через плечо. Сначала они увидели свое отражение на стеклянной поверхности, а потом произошло кое-что странное. Зеркало потемнело, будто выключился экран телевизора: сначала была картинка, а потом появилась пустота. Но по краям все еще оставалось сияние. Затем на поверхности начал проявляться другой образ: высокий худой мужчина возвышался над чем-то низким, круглым и белым. Лица мужчины поначалу было не разобрать, но постепенно оно прояснялось. Генрих задергался, будто захотел выйти из круга, но Роза Рита вовремя это почувствовала и крепко схватила мальчика за руку. В руках мужчина держал что-то длинное и тонкое – он наклонился и принялся за работу.

Роза Рита ахнула: длинный тонкий предмет оказался черенком лопаты. Мужчина копал. Белым камнем у его ног оказалось надгробие, на котором виднелась надпись «Дидрих Гофман, 1767–1828 годы». Позади него на фоне темнеющего неба возвышалась белая церковь с призрачным шпилем. Роза Рита заметила в этом человеке что-то жуткое и знакомое. Мужчина смотрел вниз, копая твердую, промерзшую землю, но внезапно насторожился. Он поднял голову и посмотрел по сторонам.

– Штольцфус! – воскликнул Генрих.

На детей уставились страшные глаза, и Роза Рита закричала. Она уже видела эти глаза, когда худощавая фигура стояла под лунным светом во дворе дома посреди ночи. Казалось, этот взгляд вонзился глубоко в мозг. Зеркало вспыхнуло еще раз и погасло.

Мысли в голове Розы Риты спутались, будто кто-то ударил ее по голове.

– Это была лютеранская церковь Доброго пастыря, – прошептал Генрих. – До нее отсюда всего несколько миль!

Теперь в зеркале отражались только испуганное лицо Розы Риты и профиль Генриха, который смотрел куда-то в сторону. Девочка глубоко вдохнула.

– Мне кажется, нам нужно отправиться к этой церкви, – сказала она.

– Точно, – ответил Генрих. В его голосе послышалось что-то мечтательное. – Если поторопимся, помешаем ему раскопать могилы.

Роза Рита кивнула.

– Нужна лошадь, – сказала она.

Генрих оседлал Никлауса, и они вдвоем забрались на спину животного. Роза Рита умела ездить верхом, но Генрих справлялся с этим лучше, и девочка села позади. Друзья скрылись в сумерках. Сперва дети ехали медленно, чтобы никто из членов семьи их не услышал, а потом конь разогнался.

Роза Рита ощутила в голове странное жужжание. Она знала, что сейчас их единственная задача – отправиться на кладбище, встретиться со Штольцфусом и… А что дальше? В цепочке не хватало еще одного звена, но она никак не могла понять, какого именно. Ладно, ничего страшного, как только они доберутся до места, она непременно что-нибудь придумает. Розе Рите даже в голову не пришло, что заклинание нарочно заманивает их на кладбище.

Ночь была прохладная, шел снег, и завывал ветер. Вскоре они проехали мимо полей, мерцающих при свете луны. На развилке Генрих потянул лошадь направо. Через несколько минут дети заметили церковь, которую видели в зеркале, и разглядели уродливое черное пятно на снегу – фигуру Штольцфуса.

Никлаус остановился и тревожно зафыркал. Роза Рита спрыгнула на землю, Генрих последовал за ней. Друзья направились к открытой могиле. Роза Рита проглотила подступивший к горлу комок: она вдруг вспомнила ночной кошмар на кладбище, когда из могил вылезали скелеты. А если в этой дыре покрытый плесенью труп с пустыми глазницами и зубастой ухмылкой? Вдруг сейчас ее схватят костлявые руки без плоти? Роза Рита убеждала себя, что это ерунда. Могилы обычно делают глубокими, а эту яму едва начали копать: рядом была лишь небольшая кучка земли. По правде говоря… Вдруг ей на плечо опустилась тяжелая рука.