— Жаль, что мне не удалось прийти к вам раньше, — вздохнула тетя Шаима. — Моя несчастная спина так болела, я едва могла передвигаться по комнате.

— А сейчас как, получше? — вежливо поинтересовалась Шахла.

— Да, детка, сейчас получше. Вот только надолго ли? Мои старые кости ломит и крутит, да к тому же проклятая пыль. Иногда на меня нападает такой кашель — кажется, легкие того и гляди выскочат наружу.

Это была обычная манера тети Шаимы отвечать на самые простые вопросы.

— Но хватит болтать о стариках и болезнях. Давайте-ка лучше поговорим о вас. Увы, Рахим, твоим сестрам повезло гораздо меньше, чем тебе.

— Шаима! — воскликнула мама. — Прекрати! Я же сказала: как только все уладится, мы снова отправим девочек в школу.

— Как только все уладится? Уладится где? В этом доме, в этой стране? И как скоро, по-твоему, это произойдет? Аллах свидетель, я даже не помню, когда в этой стране не было войны. Вся жизнь твоих детей прошла под ракетными обстрелами!

— Да я знаю, знаю, Шаима-джан. Ты просто не понимаешь… если отец моих детей запрещает…

— Отец твоих детей может жрать дерьмо…

— Шаима!

Шахла и Парвин замерли разинув рот. Такого мы не ожидали даже от тети Шаимы.

— Вечно ты его защищаешь, Раиса. Но открой же наконец глаза. Разве ты не видишь, во что он превратился!

— Во что бы он ни превратился, он — мой муж! — выкрикнула мама-джан. Никогда прежде мы не слышали, чтобы она так повышала голос. — Пожалуйста, запомни это, Шаима. Думаю, я, как никто другой, знаю, что с ним происходит. Ну и что я могу с этим поделать?

— Твой муж — безмозглый ишак! Вот именно поэтому я и беспокоюсь о девочках. Верно говорят: с кем поведешься…

— Шаима, прекрати!

Тетя Шаима вздохнула и отступила.

— Ладно, Раиса. Но учти, я и впредь буду приходить и проедать твоему мужу плешь по поводу девочек. Должен же кто-нибудь вдолбить в его тупую башку хоть толику здравого смысла.

— А кто лучше Шаимы способен проесть человеку плешь…

— Вот именно, — удовлетворенно вздохнула тетя Шаима. Ее внимание вновь переключилось на меня. Шахла и Парвин вернулись к работе, но их руки двигались уже не так проворно. Неожиданный крик мамы-джан выбил сестер из колеи. — Итак, скажи мне, Рахим, ты уже привык к новой жизни? С мальчишками тебе удалось подружиться?

— Да, тетя Шаима. Я играю с ними в футбол, и, по-моему, у меня это получается гораздо лучше, чем у Муньера.

— И никто из них не говорил тебе ничего… обидного?

— Нет, тетя Шаима.

— Отлично. А что ты делаешь, чтобы помочь маме?

— Рахим ходит на рынок. И ладит с торговцами гораздо лучше, чем я, — опередив меня, ответила мама-джан.

— Мама-джан, еще не забудь сказать тете, что я работаю у Баракзая-ага, — напомнила я.

— Да-да, Рахим, конечно. Баракзай-ага держит лавку на рынке. Но у него последнее время совсем ослабло зрение, трудно стало справляться с подсчетом выручки. Я велела Рахиму зайти к нему и спросить, не нужен ли ему помощник. С тех пор Рахим пару раз в неделю ходит к нему, а тот платит ему за работу, пусть и немного.

— Вот так новость! — хлопнула в ладоши тетя Шаима. — Так ты еще и работаешь, мальчик!

— Ага. Я теперь вообще делаю все, что хочу. И могу свободно ходить по деревне, и никто мне слова не скажет. А вчера я даже видел на улице друга папы-джан — Абдула Халика, — похвасталась я.

Мама-джан замерла.

— Кого ты видел? — после секундной паузы переспросила она.

— Абдула Халика, — уже менее уверенно повторила я.

Тетя Шаима с укором смотрела на маму-джан. Я испугалась, что сделала что-то не так.

— И что он тебе сказал?

— Ничего особенного. Он купил мне леблеби и сказал, что я стал хорошим сыном для папы-джан.

Мама-джан бросила торопливый взгляд на тетю Шаиму. Та укоризненно покачала головой.

— Раиса, эти люди не из тех, с кем стоит общаться твоим детям!

— Впредь держись подальше от этого человека. — Глаза мамы-джан смотрели на меня серьезно и строго. — Ты понял, Рахим-джан?

Я кивнула. В комнате повисла тишина. Сестры, все еще перебиравшие чечевицу, беспокойно заерзали в своем углу.

— Тетя Шаима, — подала голос Парвин, — а расскажите нам, что было дальше с бабушкой Шекибой.

— Ты хочешь знать, что произошло дальше с бабушкой Шекибой? Ну что же, расскажу. Итак, где я остановилась в прошлый раз?..

И как раз в тот момент, когда тетя Шаима откинулась на подушки и прикрыла глаза, вспоминая, на чем закончила свой рассказ, мы услышали, как хлопнула входная дверь. Обычно бабушка не часто наведывалась на нашу половину дома, но, поскольку папа-джан отсутствовал уже почти два месяца, она считала своим долгом присматривать за нами. Если же учесть, что еще утром бабушка заметила, как тетя Шаима ковыляет по улице, удивительно, что она ждала так долго и заявилась только теперь. Тетя Шаима проявляла должное почтение, какого требовал возраст моей бабушки и ее положение в семье, однако теплыми их отношения точно назвать было нельзя. Со своей стороны, бабушка не считала нужным скрывать неприязнь, которую вызывала у нее старшая сестра ее не самой любимой невестки.

— Салам! — сказала бабушка, входа в комнату.

Мама вскочила на ноги, напугав малышку Ситару, которая снова примостилась у нее на коленях, и, поправив платье, двинулась навстречу свекрови. Тете Шаиме понадобилось чуть больше времени, но в конце концов она тоже встала, чтобы приветствовать родственницу.

— Салам, Шаима-джан! Как здоровье? Надеюсь, все хорошо? — Слова бабушки звучали почти искренне.

Мы с сестрами тоже поздоровались и поцеловали ей руку. Бабушка села напротив мамы-джан и тети Шаимы. Шахла отправилась на кухню за чаем для гостьи.

— Вижу, ты не забываешь нас, Шаима-джан, — начала бабушка. — Как мило с твоей стороны, что ты зашла проведать сестру.

«Ты слишком часто приходишь ее проведать», — послышалось мне в этой реплике.

Тетя Шаима молчала.

— Есть новости от Арифа? — повернулась бабушка к моей маме. — Когда они возвращаются?

Мама-джан покачала головой.

— Нет. Ничего не слышно. Я молюсь, чтобы они побыстрее вернулись.

— Зато у меня есть новость. Думаю, для вас она окажется неожиданной. На днях я поговорила с Мурсал-джан, и ее семья согласилась выдать младшую дочь за Обаида.

Обаид был моим дядей, братом отца. Новость действительно оказалась неожиданной.

— За Обаида-джан? О, замечательно…

— Да! Мы должны хорошенько подготовиться. Их никах[15] состоится через два месяца. Иншаллах.[16] Этот брак станет истинным благословением для нашей семьи. Вторая жена родит ему новых детей.