– Отпусти меня, иначе я позову на помощь.

Он отпустил ее руки, обиженно оттопырив нижнюю губу, чем живо напомнил ей своих дочерей – те поступали точно так же, когда не получали желаемого.

Джейн сделала несколько шагов назад, чтобы между ней и Десмондом оказалось как можно большее расстояние.

– Если тебя заботит счастье твоей жены, позволь уверить тебя, что, домогаясь меня, ты не завоюешь ее расположения.

– Я могу дать тебе то, что ты хочешь, Джейн. У тебя снова будет свой дом, красивые платья, свобода, которой ты так жаждешь…

– В качестве твоей любовницы? – Она презрительно фыркнула. – Это похоже на смертный приговор.

– Никто ничего не узнает. Мы будем осторожны и предусмотрительны. – Десмонд помолчал, а потом ткнул в нее пальцем. – Сколько еще ты сможешь влачить существование бедной родственницы, похожей на огородное пугало?

Джейн покачала головой, не веря своим ушам.

– И ты надеешься, что несколько красивых платьев убедят меня в том, что я должна стать твоей наложницей?

– Ну что ж, посмотрим, как скоро ты передумаешь. – Десмонд гнусно оскалился. – Ты все равно будешь моей.

Собрав остатки достоинства, Джейн демонстративно повернулась к дверям.

– Ах да, чуть не забыл, – произнес Десмонд.

Джейн оглянулась на деверя, и от его непривычно-пугающего дружелюбного тона по ее спине скользнул холодок.

– Я взял на себя смелость избавить твой гардероб от разноцветных платьев. Кроме того, я изъял твои драгоценности, поскольку, пока ты носишь траур, они тебе не понадобятся.

Страх холодным комком свернулся у Джейн в животе. Обнаружил ли Десмонд в ее вещах бриллиантовое колье? Она спрятала его, но кто знает, насколько тщательно он обыскал ее спальню?

– Надеюсь, у тебя нет возражений.

Деверь смотрел на Джейн с нескрываемой насмешкой, явно давая понять, что на самом деле ее возражения его совершенно не интересуют. В груди у женщины пробудилась к жизни и начала закипать глухая черная злоба.

Джейн с решительным видом поджала губы. Что ж, она непременно что-нибудь придумает. Она не позволит помыкать ею, загонять ее в угол и ограничивать ее свободу, словно она была существом низшего порядка.

– Добрый день, мистер Найтли.

Грегори быстро обернулся и увидел леди Джулианну, с безмятежным видом сидевшую на скамье под большим дубом.

– Леди Джулианна, – поприветствовал он ее и отвесил изысканный поклон сестре своего нанимателя, с опозданием сообразив, что она не может этого видеть. Еще через мгновение, припомнив, что она обратилась к нему по имени, Грегори поинтересовался:

– Откуда вы узнали, что это я?

– По запаху.

– По запаху? – удивленно переспросил он, подходя к девушке по садовой дорожке и чувствуя, как его губы складываются в улыбку. – Мне что же, нужно срочно принять ванну?

– Нет, что вы! От вас пахнет лимоном, причем почти всегда.

– В этом виновата привычка, которой я обзавелся на борту корабля. Лимонные леденцы помогают не заболеть цингой.

– Вы были на Востоке вместе с Сетом?

– Гардемарином я побывал с лейтенантом повсюду: в Индии, на побережье Африки, в Китае…

Джулианна подалась вперед, и ткань ее корсажа обтянула ее упругие груди. Для такого маленького роста у нее была на удивление пышная грудь. «Как раз такая, которая идеально ляжет в мою ладонь». Грегори поморщился – момент для подобных размышлений был крайне неподходящим – и потер шею. Будучи мужчиной, он не мог не оценить по достоинству этого зрелища, пусть даже и приказывал себе не обращать на сестру Сета внимания и сохранять отстраненный вид. Красота леди Джулианны поразила Грегори, как только он с ней познакомился.

– О войне много писали в газетах, – заметила девушка. – Грязное дело, судя по всему. И к тому же чрезвычайно непопулярное.

– Разумеется. Но при этом какой англичанин захочет остаться без чая? – пробормотал Грегори.

Война была никому не нужна, но все рассчитывали, что их не лишат любимого напитка, импорт которого оказался бы под угрозой, не вступи Англия в войну с Китаем.

– На что это было похоже? – продолжала расспрашивать Джулианна. – Сет редко об этом рассказывает.

– И правильно делает. Война – неподходящая тема для разговора с дамами. Особенно с вами.

– Особенно со мной? – переспросила Джулианна с деланой обидой, изящным, стремительным движением поднимаясь на ноги. Она уставилась в сторону Грегори, и ее взгляд пришелся как раз в область его шейного платка. – Только не говорите, что вы такой же, как мой брат, и считаете меня совершенно беспомощной, неспособной даже вытереть себе нос. – Ее маленькие ручки сжались в кулачки. – Если так, то, боюсь, я закричу.

Грегори растерянно заморгал. Он никак не ожидал, что в этой милой леди кроется такой огонь и в ее душе кипят нешуточные страсти.

Джулианна и впрямь была очень красива и при этом удивительно откровенна, и общение с ней казалось Грегори глотком свежего воздуха. Она ничуть не походила на прочих дам, которые никогда не скажут, что у них на уме, поскольку слишком заняты, говоря то, что полагается, а не то, что им хочется. Не будь Джулианна сестрой Рутледжа, Грегори предпочел бы узнать ее получше.

Губы девушки сложились в горькую усмешку.

– Судя по вашему молчанию, я, кажется, вас шокировала. Ребекка часто упрекает меня в том, что я чересчур откровенна. Вы ведь по-прежнему здесь, не так ли? Еще не спрятались за ближайшей изгородью?

– Вовсе нет, – с некоторым смущением ответил Грегори.

Джулианна рассмеялась, и ее смех показался ему чересчур звонким для столь крошечного и хрупкого создания.

– Превосходно, мистер Найтли. Не согласитесь ли вы сопровождать меня и Ребекку на прогулке в парке сегодня после полудня? Думаю, ваше общество будет мне приятно.

– Не уверен, что это хорошая идея, миледи.

Джулианна нахмурилась.

– Почему же?

Грегори покачал головой, удивляясь ее недогадливости.

– Я наемный работник вашего брата.

– Но это вовсе не означает, что мы с вами не можем быть друзьями. А я обнаружила, что мне их катастрофически не хватает. И мой отец, и Альберт не позволяли мне и шагу ступить за пределы имения. А теперь и Сет, как выясняется, ведет себя ничем не лучше их.

– Ваш брат привез вас в Лондон, – напомнил Грегори. – Вскоре у вас появятся куда более достойные друзья, нежели я.

Странно, но это обстоятельство почему-то вызывало у него внутренний протест.

Джулианна недовольно нахмурилась и решительно тряхнула головой.

– Нет. Я хочу вас.