в 1800 году. Книга, которую вы купили по кредитной карте, стоит в разы меньше, чем книга в 1800 году с точки зрения человеческого труда. Бумага дешевая, печать электронная, переплет машинный. В некоторых книжных магазинах сейчас стоят автоматы с любым из двух миллионов вышедших из печати наименований, которые за двадцать минут могут быть превращены в физическую книгу на месте. А компания Google работает над тем, чтобы предоставить вам доступ к двенадцати миллионам наименований книг в электронном виде. Бедный, но преданный ученый, сидящий в Бо-готе, будет иметь в своем распоряжении всю библиотеку Мичиганского университета с возможностью мгновенного поиска. По этой и тысячам других подобных причин ваш реальный доход значительно выше, чем у ваших предков, и поэтому вы можете иметь гораздо больше книг, чем даже Томас Джефферсон, если вы книголюб, легко покупая их в книжном магазине Sandmeyer's Bookstore или Seminary Co-op в Чикаго, Powell's Books в Портленде или Amazon.com, или в Google. Это и есть ваш расширенный кругозор. И так далее.

Коэффициент сто можно увидеть с другой, производящей экономики в бешеной разработке новых и усовершенствованных продуктов для потребителей. Американские продуктовые магазины ежегодно пробуют около десяти тысяч новых продуктов. Мой друг, работавший в рекламе, вел учет новомодных картофельных чипсов Pringle's еще в 1970-х годах, когда они еще были на вкус как картон. Новое, новое, новое. Историк экономики Максин Берг убедительно доказывает необходимость "включения продуктовых инноваций [т.е. новых и усовершенствованных товаров] в анализ промышленной революции".26 Она ссылается на американского историка экономики, покойного Кеннета Соколоффа, утверждающего, что новые товары в значительной степени определяли промышленные инновации в США в начале XIX века, придавая спросу роль в инновациях. Игнорирование продуктовых и процессных инноваций - это то, на что жалуются Гордон, Пейсон и Нордхаус: оно приводит к гигантскому занижению масштабов роста современной экономики, поскольку лампочка (если в вашем доме есть электричество) является гораздо лучшим потребительским товаром для обеспечения освещения, чем свеча, так же как кондиционер лучше для обеспечения охлаждения, чем электрический вентилятор 1928 года. В противовес обычному для исследований промышленной революции акценту на процессных инновациях Берг находит в британских патентах XVIII в. удивительное распространение резного или литого стекла, выдвижных подставок для тостов, японской росписи (с вежливым поклоном в сторону реинжиниринга восточных изобретений), пуговиц из жести и 115 патентов на штамповку, прессование и тиснение металлов.

И дело не в том, что процессные инновации должны быть отброшены. Дело в том, что технологические инновации сами по себе связаны с продуктовыми инновациями. Берг отмечает, что "производители мелких инструментов, а также сложных токарных станков и двигателей", позволяющих ускорить производство того или иного продукта, "часто были теми же самыми людьми, которые производили декоративную штампованную латунную посуду, медальоны и механические игрушки". Товары для потребителей привели к товарам производителей для фабрик. И правильное измерение товаров производителей имеет ту же проблему лучшего качества, что и измерение товаров потребителей. Используя, как и Пейсон, каталоги Sears, Roebuck в качестве исторических источников, а также эконометрику гедонистических индексов цен, Роберт Гордон, который стал пионером этих методов в 1970-х годах, обнаружил, что темпы роста цен на товары производителей (токарные станки, моторы и т.д.), как и на потребительские товары, были существенно завышены без учета повышения их качества.30 Одним словом, сейчас мы живем гораздо лучше по сравнению с 1800 г., даже чем это можно предположить на основе взрывного роста конвенциональных показателей национального продукта.

 

Глава 7.

 

Конечно, новые, лучшие и более изобильные вещи - которые, напомним, включают в себя и такие нетоварные вещи, как стрижки, образование и развлечения, - не включают в себя всю полноту человеческого существования и не измеряют даже то, что, как утверждается, измеряют совершенно точно. Сократились девственные леса и золотые нарциссы (хотя, с другой стороны, обычные люди, имеющие больше свободного времени и больше средств передвижения, могут добраться до оставшихся мест дешевле в часах затраченного труда, чтобы посетить, скажем, Южный берег Большого каньона в начале июля или в конце января, если они хотят получить впечатления без толпы). А дополнительная полезность от каждого добавления к гигантской куче новых вещей, как говорят экономисты, уменьшается. Вы можете владеть в восемнадцать раз большим количеством стульев, чем ваши предки в 1700 году, но вы не получите в восемнадцать раз больше удовольствия от сидения на стуле. Другими словами, это радикальное, стократное увеличение является увеличением возможностей, строго говоря, и не измеряется по той же шкале счастья, которое рассматривается как удовольствия дня, подобные кошачьим, или даже как более глубокая цель человеческой полноты. Обсуждая результаты Нордхауса, не менее полезные экономисты Тимоти Бреснахан и тот же Роберт Гордон отмечают, что полезность от последней единицы увеличения освещения - от девяностодевяти- до стократного (что, в конце концов, составляет всего 1%) - несомненно, намного меньше, чем от нескольких первых - от двух- до трех- и четырехкратного. Сотая шариковая точка приносит меньше удовольствия, чем вторая или третья. "Уменьшающаяся отдача", или, точнее, в данном случае уменьшающаяся "предельная полезность", - это один из тех экономических жаргонов, которые вошли в обиход, как "ВВП" или "платежный баланс". Вы практически правы в своем представлении о том, что он означает.

 

Несомненно, если в 1800 г. ей посчастливилось избежать оспы и недоедания, то шотландская орехово-коричневая дева, "Her eye so mildly beam-ing / Her look so frank and free", по уровню счастья (в терминах горшка удовольствий) не уступала среднестатистическому человеку на улицах Глазго в наши дни. Во всяком случае, так утверждают последние исследования "счастья", причем довольно правдоподобно. Экономист, историк и демограф Ричард Истерлин, который ввел исследования счастья в экономическую науку, недавно пришел к выводу, что "уровень жизни людей, по их мнению, растет соразмерно уровню дохода. В результате, хотя рост доходов позволяет людям лучше реализовывать свои устремления, они не становятся счастливее от того, что их устремления тоже возросли". Бедная девица из Глазго с IQ 140 в 1800 году могла претендовать на должность не лучше старшей кухарки в аристократическом доме, и была очень рада этому - ее столь же умная мать претендовала на должность старшей доярки. Новая кухарка была "счастлива".

В противовес утверждениям о "свободе от желаний" таких ученых, как Абрахам Маслоу и Рональд Инглехарт (считающих, что иерархия потребностей действительно может быть удовлетворена), Истерлин утверждает, что "экономический рост является носителем собственной мате-риальной культуры, которая гарантирует, что человечество навсегда погрязнет в погоне за все новыми и новыми экономическими благами". "Литература о "счастье", как видим, предрасположена