Так закончился Десятый Пискунбергский Мышиный Карнавал, память о котором будет жива в веках и тысячелетиях. Мышь Тереза снискала среди грызунов громкую славу, а кот Мурлык с досады ушел из города навсегда и коротает свой век отшельником где-то в горах Кавказа.
Когда мышь Филина рассказала на маяке тетушке Юлии эту историю, тетушка долго восхищалась умом и смекалкой отчаянной героини.
— Тереза честно заслужила свою славу! — сказала она. — Но, фройляйн Филина, скажите мне только одно. Неужели это правда?
— Правда — не правда, — ответила мышь, — это дело десятое. Главное, чтоб было складно и хорошо. Впрочем, могу вас заверить, что все это — сущая правда. Как-никак, Мышь Тереза приходится мне родной бабушкой. Кому и знать, как не мне!
— Верно, — обрадовалась тетушка Юлия. — Стало быть, ваша история складная и хорошая, а вдобавок еще и сущая правда. Чего еще желать!
— Теперь ваша очередь рассказывать, — сказала Филина.
— Я знаю одну историю в стихах, — сказала тетушка Юлия. — Про умную мышку. Но за правдивость не могу поручиться.
— Главное, чтоб в рифму и складно! — напомнила Филина.
Тетушка Юлия пообещала, что все так и есть. И прочитала стихотворение…
Стихотворение про мышь Циллу
В Свистун-норе, на Хвост-горе
Жила мышиха Цилла.
У милой вдовушки была
Весьма большая вилла.
Мех чуть серей,
Взор чуть синей,
А лапки как чернила.
И вот однажды в феврале
Шлет Цилла приглашенья:
«Жду на воскресный карнавал.
Придете без сомненья?
Орехи есть, Конфет не счесть,
Пирожных и варенья».
И ровно в семь полным-полна
Была гостями вилла.
Тянула лапку господам
Для поцелуя Цилла.
Вдова была
Милым-мила
И в платье как чернила.
Ликер вишневый и густой
Предложен был вначале.
Болтали. А потом гостям
Копчености подали.
А час настал,
Спустились в зал
И там потанцевали.
Но вдруг мяуканье, увы,
Все слышат за дверями.
Насторожились господа,
И страшно каждой даме.
Нагрянет кот
Сюда вот-вот
С преострыми зубами!
Конечно, дамы сразу в крик,
Мужчины повскакали
И двери все, и окна все
Закрыли в чудном зале.
Бьет Карла дрожь
И Ингу тож,
Всех, как бы их ни звали.
Но Цилла, умная вдова,
Не оказалась хлипкой.
И семенит она к столу
За питиём и рыбкой.
И лишь потом
Перед котом
Она встает с улыбкой.
И яства нежно подает
На блюдечках старинных,
И замяукал нежно кот
От ароматов винных.
Бокал схватил
И осушил
За здравье дам мышиных.
И девятнадцать рюмок кот
Испил, горланя в раже.
И растянулся на полу,
Отбросив когти даже.
И Карл засим
И Инга с ним
Кота связали пряжей.
Он до сих пор бы там лежал,
Но через три минуты
Явился мальчуган и снял
С кота тугие путы.
И сам не свой
Побрел домой
Кот мятый и надутый.
И смех мышиный огласил
Зал, синий, как чернила.
В Свистун-норе, на Хвост-горе
Всю ночь гуляла Цилла.
Ну а котам
Не по зубам
Поныне вдовья вилла.
Филина пришла от стихотворения в полный восторг. И с умилением пропищала:
— Кто бы ни написал это стихотворение, в мышах он разбирается, это как пить дать! А хотите, я спою вам песню про умную мышку? Вы случайно не знаете такой песни?
— Нет, — покачала головой тетушка. — Кажется, нет.
— Ну, так я вам спою!
И Филина уселась поудобней на задние лапки и запела песню…
Песенка про умную мышку
Да, я девица Ильза,
Я ме, я му, я мышь.
И знай: меня едва ли
Ты пере-гово-ришь.
Раз в погребе искала
Я шпике, шпаке, шпик,
И вдруг нашла в тарелке
Румяный медовик.
Ах, как его я грызла,
И хуп, и хып, и хап,
Не оторвать от яства
Зубов, ноздрей и лап.
Но посреди обеда,
Ах би, ах бу, ах бам,
Нечаянно разбилась
Тарелка пополам.
И вот пришла хозяйка,
Сюду, сюде, сюда,
И я чуть не сгорела
От страха и стыда.
Хозяйке я сказала,
В отва, в отву, в ответ,
Что это злая кошка
Ей причинила вред.
И что же стало с кошкой?
Пову, пова, поверь:
В Америке бедняга
Сидит в тюрьме теперь.
Не попаду в кошачий
Кипка, капку, капкан,
Ведь между мной и кошкой
Простерся океан.
Да, я девица Ильза,
Я ме, я му, я мышь.
И знай: меня едва ли
Ты переговоришь.
Тетушка Юлия нашла песенку очаровательной, о чем тотчас и сообщила.