Не желая давать себе воли и сознавая вероятную опасность того, что он делает, Бретт наклонился и потряс Сабрину за плечо. Она не проснулась, и Бретт ласково улыбнулся. Боже! Да ведь он забыл, какой крепкий сон у детей. Все еще улыбаясь, он встал на колени и нежно коснулся рукой ее волос у виска.

— Просыпайся, спящая красавица! — шепнул он.

Сабрина продолжала спать, и он, не в силах устоять, нежно поцеловал ее в губы. Потом еще раз. Тяжело вздохнув, он сел на корточки, продолжая с восхищением рассматривать ее.

Его лицо было первое, что Сабрина увидела, проснувшись. И еще лукавые огоньки, плясавшие в зеленых глазах. Она подумала, что его поцелуй ей приснился, но когда она стряхнула с себя сон, то поняла, что это было на самом деле.

Странно, но она совсем не рассердилась. Скорее наоборот. Она целый вечер была одна и успела о многом подумать. Бретт, конечно, ведет себя вызывающе, но ей пришлось, хотя и с неудовольствием, признать, что обнял он ее и поцеловал ее утром отчасти по ее собственной вине. Дальнейшие раздумья о Бретте Данджермонде поселили в Сабрине растерянность и недоумение, и она пришла к выводу, что еще чуть-чуть и она совсем подпадет под его власть.

Она дала себе слово, что больше не будет поддаваться на его провокации и, что гораздо важнее, не позволит своим чувствам взять над ней верх. Она будет вежлива с ним и даже попытается хотя бы отчасти восстановить те теплые отношения, которые когда-то связывали их, однако это вовсе не значит, что она даст волю детскому обожанию. Она будет вести себя по-взрослому!

Довольная собой, она устроилась на кушетке с книжкой и стала ждать возвращения мужчин. Однако, по-видимому, устав от беспрерывной борьбы с собой, через несколько минут она заснула, и ее сны не имели ничего общего с ее решениями.

Конечно, и в снах она не заходила дальше объятий и поцелуев, но и это было великой радостью для нее, так что, когда она проснулась и увидала в нескольких дюймах от себя предмет своих мечтаний, счастью ее не было предела.

Сабрина сонно улыбнулась Бретту, совершенно не ведая, сколько искуса в ее улыбке. Она не сделала ни единого движения, чтобы встать и поправить платье. Затуманенный янтарный взгляд встретился с его зеленым.

— Добрый вечер, сеньор Бретт. Как вам понравилось в гостях?

Он улыбнулся ей.

— А мне должно было понравиться? Особенно, наверно, встреча с вашей любопытной тетей Франсиской?

Сабрина хихикнула.

— Она задавала вам слишком много вопросов?

Бретт кивнул и встал на ноги, потом сел на кушетку рядом с ней. Он уже откровенно смеялся.

— Ну, конечно! В данный момент не могу вспомнить ничего, о чем бы она не спросила. Ты должна была меня предупредить.

Им было легко друг с другом, словно никакие бури и ураганы не трогали их отношения ни раньше, ни в последние дни. Бретт, казалось, совершенно забыл о своих шутках и поддразниваниях. Сабрина тоже, не ожидая подвохов, вела себя естественно и откровенно радовалась его присутствию.

Обстоятельства словно шли им навстречу — поздний час, спящий дом, свеча на столе. И только они двое. Даже сидели они так, словно нарочно стремились к близости. Он едва не прижимался боком к ее бедру и заговорщицки наклонялся над ней.

Они говорили и говорили, не желая разрушать очарование вновь обретенного мира. Бретт знал, что он играет с огнем и опасно длить беседу, тем не менее он не мог стряхнуть с себя оцепенение. Он не мог отвести от нее глаз и со странным жадным вниманием смотрел, как она улыбается, как загорается ее лицо и как застенчиво ее янтарные глаза встречаются с его и уходят в сторону. От ее тела исходил какой-то апельсиновый аромат. И вдруг он ощутил неодолимое желание припасть к источнику этого сводящего его с ума аромата.

Сабрина же ничего не понимала и поэтому еще меньше контролировала свои чувства, чем Бретт. Она была совершенно околдована его обаянием и с жадностью всматривалась в его зеленые глаза с не правдоподобно длинными ресницами, в чувственный рисунок губ. Неровный свет играл на его скулах, и Сабрине нравился его прямой нос и тяжеловатый подбородок. Однако, помимо своей воли, она то и дело взглядывала на его губы, вспоминая, как он целовал ее. Смущенная неожиданным поворотом своих мыслей и еще больше его тревожной близостью, она решила немного отодвинуться от него.

Это ее движение только усилило желание Бретта. Легкий шелк натянулся на груди, открывая его взгляду гладкую золотистую кожу в низком вырезе платья, сшитому в испанском стиле, с открытыми плечами и с зелеными ленточками впереди. У него дрожали руки, так он хотел развязать их. Бретт судорожно сглотнул слюну, мечтая сжать Сабрину в своих объятиях и отдать ей любовь, переполнившую все его существо. Однако он отвел глаза в сторону.

— Кажется, нам пора прощаться. Твой отец уже спит, да и я собирался ложиться, когда увидел свет в комнате.

Сабрина с сожалением согласилась.

— Да, конечно, — проговорила она спокойно. И все-таки не сдержалась. — Я рада, что мы могли поговорить вдвоем. — Она протянула руку и коснулась его груди. — Так лучше, правда?

Этого прикосновения он уже не смог перенести. Их глаза встретились, и у Сабрины чуть сердце не выскочило из груди, когда она прочитала откровенное желание в его зеленых глазах. Бретт схватил ее за руку и прижался губами к ее ладони.

— Святая матерь Божья! Что ты со мной делаешь?

Сабрина молча смотрела на него, мечтая, чтобы он ее поцеловал, и даже приоткрыла губки, словно искушая его. Бретт со стоном отпустил ее руку, рывком приподнял ее и прижал к себе. Его губы коснулись ее губ. Ни о чем не думая, она вернула ему поцелуй, и трепет пробежал по ее телу. Она не совсем понимала, что с ней происходит, знала лишь, что он будит в ней желание, и хотела, чтоб он целовал ее и обнимал, и сама обвила его шею руками.

Инстинктивно она поняла, что ей надо делать. Ее язык коснулся его языка, и ее охватил трепет наслаждения и страха, когда она почувствовала, как он встрепенулся. Она слепо следовала за ним, целуя его все крепче и жарче и дав полную волю своему языку. От него пахло табаком и бренди, и Сабрина словно опьянела от крепкого вина, став совершенно беззащитной перед наплывом страсти.

Не отрывая от нее губ, Бретт соскользнул на пол и стянул следом ее покорное тело. Сабрина упала на него, но он ласково повернул ее, так что они оказались рядом. Он целовал и целовал ее долгими, сводящими с ума поцелуями, и Сабрина становилась все слабее и слабее. Однако одних поцелуев ему стало мало, он развязал ленточки на ее платье, и, прежде чем Сабрина сообразила, что происходит, он уже ласкал ее обнаженные груди. И она застонала от наслаждения.

Бретт отодвинулся немного и спросил срывающимся голосом:

— Я сделал тебе больно? Я не хотел… Сабрина, ты сводишь меня с ума. Ты должна стать моей! Должна!

Они смотрели друг другу в глаза, и, увидав в ее взгляде огонь желания, он вновь прильнул к ней губами. Сабрина забыла обо всем на свете. Она тонула в его любви, и в ее юном и невинном теле просыпались чувства, о которых до сих пор она не имела ни малейшего представления.