class="p1">Данилов замер, погладил Дину по руке, потом прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, погладил пальцы и поцеловал ладошку.

— Не бойся, родная, я с тобой. — Он посмотрел ей в глаза и заметил улыбку на заплаканном лице. Ещё раз коснулся губами руки, вытер слёзы с лица Дины, обошёл машину и сел за руль. Дина больше не плакала.

— Ты стал другим, Саша, — с горечью проговорила она.

— Каким? — удивился Данилов.

— Закрытым. Весь в себе. И ещё мне кажется, что ты меня не простил и не простишь уже никогда.

— Ты не права. Я давно отпустил тебе все грехи и ошибки… А то, что держу всё в себе — я так привык. Открывать душу и мысли не перед кем было.

— Данилов, не прикидывайся девственником. Спал же ты с кем-то после Лены? — Дина рассмеялась, но смех вышел искусственный — скрыть ревность и какое-то нездоровое любопытство ей не удалось.

— Тебе хочется услышать ответ? — посмотрел на неё с изумлением Александр. Скрывать особо ему нечего, но для чего Дине эти откровения… — Да, у меня была любовница, — нехотя признался он. — Замужняя женщина, с которой я поддерживал связь пять лет. Хочешь спросить, любил ли я её? Отвечу — нет, скорее жалел, но в сексе она была хороша и всегда, когда надо, под рукой.

— А ты циник, Данилов. О её чувствах ты думал? — возмутилась Дина.

— Что это ты вдруг её адвокатом заделалась? — Данилов не понимал, чего добивается Дина. — Я никогда не давал ей ложных надежд, — пожал он плечами. — Она знала, на что шла. В любви не клялся, жениться не обещал.

— Просто представила, что целых пять лет она была рядом с тобой, любила наверняка, ждала ответного чувства… — Дина обхватила себя за плечи и зябко поёжилась. — Терпела всё, слово лишнее сказать боялась… — Она посмотрела на Александра и обвиняюще и даже агрессивно спросила: — Ты знаешь, каково это?!

Данилов внимательно смотрел Дине в глаза.

— Осуждаешь? Ну что ж, может быть, я виноват, что дал слабину и подпустил её к себе, да и вообще, что с ней связался. — Данилов чувствовал, что Дина нарывается на скандал. Он и сам, честно говоря, злился, как всегда не понимая женщин, проявляющих интерес к тому, что их вовсе не касается. — Но мне нужен был кто-то для удовлетворения моих чисто мужских потребностей, для снятия стрессов, а у меня их, знаешь ли, с избытком случалось. Её устраивали мои условия, а меня — постоянная партнёрша. Я не монах! Да и с какой стати… — Александр не на шутку рассердился. Оправдываться он не собирался, потому что виноватым себя не чувствовал. Да и Дина святой не была! — Ревнуешь к прошлому? Так ты тоже мне верность не хранила, хотя могла бы про беременность сообщить. Всё ж я отец Кати! — Он взял себя в руки и выдохнул. Сказал примирительно: — Давай оставим прошлое в прошлом. Хочешь узнать, чем закончились мои отношения с Соней?

Дина вжалась в спинку автомобильного кресла и сникла совсем.

— Хочу, — произнесла робко, глядя в пол.

— Так вот, она созрела для материнства и решила родить мужу ребёнка, — усмехнулся Саша. — Я помог ей, как мог. Договорился с двоюродным братом, он специалист в области ЭКО. Поставили её вне очереди, быстро подготовили, провели процедуру, и Соня забеременела, а я вздохнул спокойно. Она вернулась целиком в семью, я же свободу воспринял как избавление. — Он положил Дине руку на бедро, погладил сквозь ткань платья и произнёс: — Поехали в гостиницу, там пообедаем, а потом и поговорим. Надо ещё детям подарки купить, чтобы порадовались.

От обеда Дина отказалась. Они поехали в Дом Книги, потом в Детский мир и устали так, что еле до гостиницы доползли, решив посетить торговый центр «Атриум» завтра.

Дина перебирала покупки. Детские книжки с яркими картинками — для Миши; конструктор лего: для Мишеньки развивающий, а для Гоши посерьёзнее и посложнее — робот. Чуть в стороне лежала коробка со смартфоном — опять же, для Гоши. Данилов хотел ещё и из одежды что-то купить, да и Катя осталась без подарка, но Дине в магазине стало совсем нехорошо и было решено отложить всё на следующий день.

Александр смотрел на жену и пытался понять, о чём она думает.

— Саша, ты столько денег тратишь, зачем? — складывая коробки в сумку, спросила Дина.

— Мишку развивать надо. Ему два года, а развитие — хорошо, если на год. А остальным просто приятно будет получить обновки. Всё же родители из центра приедут, как не привезти.

Дина махнула рукой.

— Скажешь тоже! С чего ты решил, что Мишенька в развитии отстаёт? — недовольно поджала она губы. — Нет, он просто маленький ещё и мальчик, потому и не говорит. Это девочки болтушки, как правило, а мальчишки — молчуны. Вон тебя взять — здоровый дядька, а тоже не болтун. Да и возиться с ним особо некому: я болею, Катя учится, а бабушке тяжело. Ей бы с Гошей справиться.

Данилов не понимал, неужели Дина не видит очевидного? Неужели материнская любовь настолько слепа, что она не замечает, как часто Мишка падает, ходит неуверенно, на носочках, и ему порой сложно удержать равновесие, или не видит того, что ребёнок не обращает никакого внимания на других детей, избегает общения с ними, не может выстроить зрительный контакт, палец сосёт всё время, а когда сидит с игрушками, просто раскачивается вперёд-назад? Или она из-за своей болезни выпустила из внимания? Но ведь играет же она с Мишей, книжки, наверное, ему читает — не могла не заметить! Он уже собирался задать вопросы и озвучить свои мысли, но Дина его опередила.

— Саша, ты не бросай их, ладно? Если я буду знать, что ты с ними, мне и умереть не страшно будет.

— В этом и состоял твой план? — с горечью спросил Данилов.

— Да нет, это не я придумала, это свекровь с Катей. Я бы не решилась к тебе обратиться. А ты, видишь, какой… Замуж меня позвал… Только теперь, когда ты рядом, умирать ещё страшнее, с тобой жить хочется…

Слова Дины мгновенно отрезвили Данилова: и чего он на неё разозлился, ей ведь действительно страшно, потому она и не видит ничего!