Посетителей было на удивление много. Повидимому, на аппетит обитателей Адара не влияла даже такая удушающая жара. За стойкой орудовал высокий тощий парень, с цирковой ловкостью жонглируя коричневыми кругляшами фалафелей. Маленьким кривым ножом он надреза?л питу и, держа ее на отлете, как раскрытую варежку, принимался ритмично постукивать щипцами по длинному деревянному подносу с фалафелями. Подчиняясь его неуловимым движения, шарики весело подпрыгивали вверх — по два, по три, по четыре — все выше и выше, под самый потолок, пока артист не решал, что на этот раз хватит и не направлял их воробьиную стаю прямиком в широко раззявленный рот питы.

Люди в очереди и за столиками разражалась одобрительными возгласами, а парень быстро добавлял в питу чипсы, хумус, горячий грибной соус и преподносил ее очередному клиенту, который немедленно приступал к догрузке многочисленных приправ и салатов в и без того перегруженную «варежку». Процесс этот сопровождался раздумьями и тщательным тестированием на вкус и завершался только тогда, когда загребущие руки клиента уже не в состоянии были впихнуть в раздувшуюся питу ни крошки из того, что еще вожделели завидущие глаза.

Окончательно убедившись в этом непреложном факте, клиент с удовлетворением осматривал получившийся конечный продукт, сочащийся тхиной из прорванного бока, украшенный пышной шапкой красной капусты и робко выглядывающей из-под нее горячей чипсинкой, густо подкрашенной кетчупом с неизвестно как примкнувшим ко всему этому великолепию кедровым орешком — и лишь затем, причмокнув, глубоко вздохнув и зажмурившись, дабы максимально сократить лицевые мышцы, широко-широко распахивал рот, в безнадежно-оптимистической попытке объять необъятное.

Но необъятное, понятное дело, не обнималось, а наоборот, привольной волной вываливалось из питы на грудь, на штаны, на стол, на пол и куда только нет… ну и черт с ним — подумаешь… что надо — выстираем, что надо — подметем… зато вкусно-то как, Господи!.. Господи, как вкусно!..

Берл толкнул Кольку в бок:

— Что будешь, бижу? Стейк?.. шашлык?..

Колька сглотнул слюну и помотал головой.

— Нет. Возьми мне вот этого… — он кивнул на фалафели.

— На экзотику потянуло? — засмеялся Берл.

Несмотря на сопутствующее представление, очередь двигалась быстро. Выслушав Берлов заказ, парень кинул стейк на решетку мангала, присыпал его перцем и застучал щипцами над фалафелем для Кольки.

— Слышь, бижу, — небрежно сказал Берл. — Где тут Чико принимает?

Щипцы сбились с ритма в дрогнувшей жонглерской руке, коричневый шарик ударился в жирный от копоти потолок и плюхнулся в миску с майонезом. Изумленные посетители прекратили жевать и общий вздох пронесся по ресторанчику.

— Чтоб я сдох! — с досадой воскликнул парень.

Затем он швырнул щипцы на прилавок, воздел обе руки вверх и раздраженно продолжил нараспев: — Чтоб я так жил!

Берл пожал плечами, несколько сбитый с толку противоречивостью обоих заявлений.

— Извини, би… — начал он, но парень перебил его. — Извини, извини… плевал я на ваши извинения! Совсем достали с вашими сраными выборами! Тут стейкия, а не избирательный участок, понял? Стей-ки-я! Понял?!.

— Зря ты так кипятишься, бижу, — примирительно сказал Берл. — Здесь и без того жарко. Не хочешь — не говори… уже и спросить нельзя…

— Са?сон! Эй, Сасон! — из дымной глубины зала, распахивая руки словно для объятия, подходил коренастый дядька средних лет в шортах и красной выцветшей футболке. С футболки лукаво, по-ленински прищурившись, взирал в полное борьбы светлое будущее прославленный команданте Че Гевара.

— Ну что ты кричишь на человека? Что такое произошло?.. Война?.. Землетрясение?.. — он повернулся к Берлу. — Не бери в голову, братишка. Сасон сегодня нервный с утра. А на нервного марокканца не обижаются. От нервного марокканца убегают. Правда, Сасон, каппа?ра?

— Погоди, погоди… — гортанно пропел Сасон, подбирая щипцы и без каких-либо хитростей набрасывая фалафели в питу. — Мы вам еще покажем, откуда окунь ссыт… судью купили, пидоры… только с пенальти и можете… — он снова швырнул щипцы и заорал на весь зал. — А пенальти-то не было! Не было!

— Не было, не было… — с готовностью подтвердил «Че Гевара», демонстрируя соглашательство, в корне несвойственное его историческому прототипу. — Берите жратву, ребятки, да и пойдем, пойдем от греха… мы вас уже давно поджидаем.

Похватив Берла под руку, «Че Гевара» потащил его подальше от стойки. Недоумевающий Колька последовал за ними, неся в в обеих руках тарелки с едой. Сделав несколько шагов, дядька воровато оглянулся, хихикнул и приподнявшись на цыпочки, шепнул Берлу на ухо:

— Было!

— Что? — не понял Берл.

— Пенальти… было… сто процентов! — он отстранился, подмигнул и продолжил уже обычным голосом. — Почему опоздали? Пробки?.. Кто из вас Шафман? Ты или он? Погоди, дай угадать… ты! Я прав? Ну скажи — прав?

Берл молча кивнул. Шафман, так Шафман. Какая, собственно, разница? Кем он только не перебывал в своей недлинной еще жизни…

— А ты, значит, Чико и есть? — спросил он, улыбаясь как можно сердечнее.

— Я?! Ты что? — дядька замахал руками, отчего Че Гевара у него на груди еще больше нахмурил брови и грозно задвигал своими революционными челюстями. — Чико там, за столиком. Сюда, сюда, проходите…

Дрор Наим по прозвищу «Чико» уже вставал им навстречу из-за углового столика, протягивая вперед узкую волосатую кисть. Был он мал ростом, круглолиц и суетлив. Казалось, состояние неподвижного покоя причиняет ему физическую боль, и оттого каждая часть тела использовала для движения малейшую возможность, предоставляемую обстоятельствами. Пальцы непрерывно что-то теребили, локоть елозил по столу, ноги шаркали и переминались, глаза подмигивали, рот — когда молчал — постоянно куда-то дергался, кривился и округлялся. Даже длинные, черные с проседью, блестящие от геля волосы мелко кучерявились, напоминая пружинки, нервно сжимающиеся и разжимающиеся сами по себе.

— Наконец-то! — Чико пожал Берлу руку и по-боксерски качнулся в сторону, заглядывая за богатырскую спину гостя. — А где же Шафман? На улице?

— Не приехал, — сказал Берл, садясь и тем самым заталкивая Чико назад в его угол. — Простудился Шафман. Погода сам видишь какая.

Колька поставил тарелки на стол и уселся с другой стороны. «Че Гевара» остался стоять, выжидающе глядя на своего хозяина. Чико недоуменно моргнул, передернул плечами и сменил по меньшей мере десяток разных гримас.

— Ладно… — пробормотал он наконец и сделал своему напарнику знак садиться. — Мне вообще-то все равно с кем. Главное, чтобы результат был хороший.

— Не, — помотал головой Берл, берясь за вилку. — Главное, чтобы человек был хороший. А результат приложится. Я — хороший. А друг мой — еще лучше.

— А Шафман? — растерянно поинтересовался Чико.