– Всё верно, об этом никому нельзя рассказывать.

– Никто не должен знать нашу тайну.

– Но ведь уже поздно, – резонно заметила одна из мышек. – Всё уже произошло. Похоже, мы спалились.

Полицейские принялись задавать вопросы. Очень много вопросов. Вопросы сыпались один за другим, а порой и все разом. Но поскольку мыши и сами тараторили как заведённые, перескакивая с темы на тему и перебивая друг друга, – мыши просто по-другому не умеют! – это уже не имело значения. Допрос превратился в безумный кавардак. А де Винтер всё это время металась между мышами и злобно шипела на них, чтобы они не вздумали сказать ничего лишнего.

В конце концов, Флопсон не выдержала. Выудив откуда-то из горы мусора старый, ржавый колокольчик, она бешено замахала им в воздухе.

– Тиииихо! – громко прорычала она.

В момент воцарилась полная тишина. Множество пар глаз уставились на неё. Флопсон перевела дыхание.

– Итак, – изо всех сил стараясь сохранять достоинство, объявила она. – Мы из полиции. И нам необходимо задать вам несколько вопросов.

– Ух ты! – восторженно закричали мыши. – Настоящая полиция! Ух ты! Круто!

И опять дружно затараторили, перебивая друг дружку. Флопсон пришлось снова задействовать колокольчик.

Когда, наконец, воцарилось молчание, она обратилась к мускулистой лесной мыши.

– Ты! Как тебя зовут? – строго спросила она.

– Меня? – мышь удивлённо вскинула глаза. – Я же Тапс!

– Очень хорошо, Тапс, – Флопсон выдохнула. – Итак, следуй за мной.

Другим мышам тоже безумно хотелось пойти вместе с ними. Флопсон сначала сомневалась, но потом сдалась. Пусть идут. Разумеется, при условии, что они будут вести себя тише воды ниже травы. Мыши радостно закивали.

Тапс отвёл полицейских в сарай. А кошка всё это время громко бранилась, посылая им вдогонку проклятия и угрожая полицейским ужасной расправой.

У стены в сарайчике стояло несколько полок. На первый взгляд совершенно пустых. Но, приглядевшись внимательнее, Флопсон обнаружила в одном из отделений маленькую, но совершенно обустроенную мышиную комнатку. Тут было всё – и кроватки, и мисочки для корма, и даже игрушки. А сбоку висели миниатюрные качели.

– Как же тут уютно, – с восхищением протянула Майли.

– Для меня очень важно, чтобы мои мыши жили в комфорте! – у них за спиной раздался гордый голос. Полицейские обернулись. В дверях стояла де Винтер.

– Эээ… Это, скажем так… несколько странно, – Флопсон подозрительно посмотрела на кошку.

– Почему? – возразила де Винтер. – Я ничего не имею против мышей. – Взгляд её на секунду потеплел. Потом она опомнилась и вновь приняла надменный вид. – Итак, вы убедились, что ничего ужасного тут не происходит? Так что можете убираться.

Флопсон едва сдержалась, чтобы не вспылить. Но она вовремя взяла себя в руки. Приблизившись к де Винтер почти вплотную, она твёрдо посмотрела ей в глаза.

– Мы представители звериной полиции, – спокойно произнесла она. – И мы сами решаем, когда нам уходить и уходить ли вообще. К тому же ты сейчас являешься главным подозреваемым.

– О! – обескураженно воскликнул Тапс. – И что же она натворила?!

Джек повернул лапки подушечками вверх.

– Она похитила вас! – объявил он.

– Чего? – Тапс был явно сбит с толку. – Неужто и впрямь похитила? – Он изумлённо посмотрел на кошку.

– Нет! – отрезала та. – Никто вас не похищал. Или вы уже забыли, что работаете на меня?

Мышь хлопнула себя по лбу.

– Ах да, точно! Мы на неё работаем.

– Но она же… кошка! Она рано или поздно съест вас! Опомнитесь!

– Чтоооо?! – в один голос заорали и кошка, и мышь. – Да никогда в жизни!

– Я породистая, аристократическая кошка… Из лучшего питомника в городе, – возмущённо пояснила де Винтер. – Я не ем мышей! Когда же до вас это дойдёт? Я их ненавижу. – Она спешно поправилась. – Я имею в виду, как еду.

– Слушай, прекращай вешать нам лапшу на уши, – прервала её Майли. – Твои сказки никого не убедят!

Флопсон кивнула.

– Ты задержана! – сурово сказала она. – За похищение мышей.

– Наверняка кролики тоже где-то тут! – воинственно поддержал её Джек.

Тут у де Винтер окончательно лопнуло терпение. Она буквально взвилась в воздух.

– Хватит! – заорала она. – Ладно, я вам всё расскажу. Только при условии, что потом вы оставите меня в покое, договорились? У нас и без того много дел.

Полицейские с нескрываемым любопытством уставились на неё.

– Ну? – едва сдерживая нетерпение, спросила Флопсон. – Давай уже, не тяни.

Кошка прошмыгнула в дальний угол сарая. Она явно чувствовала себя крайне неловко. Флопсон даже показалось, что она чего-то стыдится. Сделав три глубоких вдоха, де Винтер, наконец, заговорила.

– Мыши помогают мне проникать в зоомагазины, – смущённо призналась она. – Дело в том, что мне необходим… кошачий корм.

– Что? – у Флопсон невольно вырвался смешок. – Ты хочешь сказать, что мыши воруют для тебя кошачьи консервы?

Кошка стыдливо кивнула и уставилась в пол. Она выглядела такой жалкой и потерянной, что на мгновение Флопсон даже стало жаль её.

На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Потом де Винтер нерешительно подняла глаза. Было видно, что она собирается с духом.

Тапс ободрительно улыбнулся ей.

– Ну же! – воскликнул он. – Скажи им! Тебе нечего стесняться. Это ведь не твоя вина.

Де Винтер тяжело вздохнула.

– Посмотрите на меня, – она показала на свои ушки, которые так мило смотрели вперёд. – Я кошка очень благородных кровей. Мою породу специально вывели так, чтобы мои ушки были загнуты вперёд.

С этими словами благородная кошка изящно подошла к Фридолину и нежно потёрлась о его передние ноги. Потом снова тихо вздохнула.

– Выглядит очень даже симпатично, – с улыбкой заметил Фридолин.

– Что? – закричала кошка. – Я выгляжу как птичка?

– Нет! Сим-па-тич-но! – завопил ей в ухо Фридолин.

Теперь де Винтер поняла и кивнула.

– Ну да, выглядит это симпатично, тут ты прав, – печально продолжила она. – Но, понимаешь, с породистыми животными такое дело… – Она снова тяжело вздохнула. – Часто случается, что при выведении что-то идёт не так. И, к сожалению, многие кошки с загнутыми ушками очень плохо слышат. Мне ещё повезло, что я не совсем глухая. Я хоть что-то слышу. И…