закроется дверь и устало опустилась на диван. Ректор присел рядом и обнял, крепко прижав к своей груди.

— Вы знаете историю моей семьи?

— Если честно, я не вдавался в подробности твоего прошлого, меня больше интересовала ты сама, твое настоящее.

— Мою маму сватали за одного из будущих советников, ему вот-вот должен был «уступить» сладкое место его отец.

— Никогда не понимал, как подобные должности могут передаваться по наследству, — покачал головой ректор.

— Сейчас это уже не практикуется, — обрадовала я его. — Но тогда, когда семьи уже вроде пришли к соглашению, случилось неожиданное. Мама встретила на балу барона из «захолустья» и влюбилась. Как она мне говорила, что просто в одно мгновенье поняла, что ни с кем больше счастлива не будет.

— У лекарей хорошо развита интуиция.

— Да… Отец же говорил, что земля ушла у него из-под ног, когда он взял за руку «свою Люси»…

— Очень романтично.

— Мама разорвала помолвку, отказалась от наследства и убежала с ним. Сделав все в один день, пока все были в шоке. И сбежала к нему в поместье, где их тут же поженили. Отец уже был владетелем земли, мог все организовать достаточно быстро. Когда их нашли было уже поздно, родовой артефакт показывал, что брак состоялся по всем канонам.

— Ваша мама уже была беременна?

— Да, их нельзя было даже развести. Разводы в Мерсии запрещены до достижения ребенком трех лет. Да и вообще не приветствуются. Никто не заставит жить вместе при наличии веских причин, конечно, но юридически пара будет в браке, пока малыш не подрастет.

— А когда ты подросла, от них уже отстали.

— Именно. Папин род не слишком древний, да и не близок к короне, дед с отцом были в ужасе. Вот только дедушка смог понять маму и переделал завещание так, что она унаследовала треть земель. Теперь они мои. А если посчитать еще и отцовское баронство, то я и впрямь завидная невеста. Но, кажется, дядя решил это использовать в своих интересах.

— У него не получится. Хочешь, пропишем в контракте, что ты не выйдешь замуж, пока не защитишь диссертацию? Тогда, даже если он тебя напоит и притащит к алтарю на руках, брак будет считаться не действительным, — весело заявил ректор.

— Рокмонд!

— Шучу, — обнял он меня еще крепче. — Но ничего нам не мешает пустить об этом слух.

— Кстати о слухах. Я хотела поговорить про вампиров.

— Об их стычке?

— Да. Нехорошо вышло. Если бы я не была специалистом по ядам и не проходила практику и в Руанаде, и в Винлейфе, то возможно сейчас на шпилях академии висели бы траурные флаги.

— Фри Амос передал мне твой отчет, я даже предполагаю, кто это мог быть.

— Лютер Блат, — посмотрела я демону в глаза.

— Даже так? Зарвался парень, придется приструнить.

— Шерер боялся говорить. Сознался под страхом смерти друга. Я сказала, что если не узнаю, кто отравил, то не смогу определить яд. Они считают, что если кто-то из верхней ветви узнают об этом, им придется хуже.

— Блат не первый идиот, что пугает младших отлучением. Я им займусь, судя по тому, как загорелись глаза у ректора, вампиру придется не сладко.

— Рокмонд… А можно личный вопрос?

— Раз мы так близки сейчас, — да уж, расстояние ближе некуда, ведь я практически у него на руках сижу. — То да.

— Ты замечательный, но почему тогда тебя все боятся?

Глава 17

Вопрос повис в тишине. Он, словно желатин сок, сгущал вокруг нас воздух.

— Какой хороший вопрос, Элли, — прошептал он мне. — И я бы не хотел расстраивать единственную женщину, которой от меня, по сути, ничего не нужно. Но раз у нас вечер откровений… Ответь сначала, что связывает тебя с Кирком Асеведо?

— Мы дружим. Можно даже сказать, что он мой лучший друг. И пусть все думают что хотят, но Кирк он хороший и очень сильно любит Кирстен. Он никогда ей не изменит.

— В принципе, я так и предполагал. Он волк, а волки в большинстве своем однолюбы, — улыбнулся ректор. — Спасибо за честность. Что до страха… Люди, да и не только они, это касается всех рас, боятся неизвестного. Я же уникален даже для демона.

— Порталы?

— Не только. Демоны в основном специализируются на огне и земле. Лекарей среди нас нет совсем. Воздух, как вторая стихия попадается чуть пореже земли. Иногда даже может быть третьей.

— А ты?

— А я… Во мне нет огня, Элли. Совсем. Зато есть все остальные дары.

— Невозможно! — воскликнула я.

— Еще как возможно, — улыбнулся он. — Прислушайся к себе во время медитации, ты сделаешь много открытий. Но проблема в другом. Огонь тоже у меня был. И такого уникума хотел заполучить в услужение каждый князь из моих земель. Кто сулил деньги, кто власть, все уговаривали, как могли. Пока одному из верховных не пришло в голову взять в заложники мою невесту и пригрозить убить ее, если я не соглашусь. Но он не сдержал слово. И я убил его. Его семью. Всех его прислужников. И сжег его княжество дотла. Потому во мне больше нет огня, Элли. И потому меня все боятся, — он так странно улыбнулся, что мне вдруг стало не по себе. Я же сижу в обнимку с маньяком! — Ох, ты бы видела свое лицо. Я шучу, если бы это было правдой, то мне не дали бы должность ректора, — рассмеялся демон, вот только в его глазах не было и намека на смех.

На утро голова болела от размышлений, что же именно было правдой в словах Д`амбьра. Но и никто из друзей за это время ничего о сумасшествии ректора не говорил. Хотя я и не спрашивала. Рокмонд до вчерашней сказки выглядел вполне вменяемым. Но если то, что он сказал, правда, то мне его очень жаль. Тяжело носить на душе такую ношу. А еще меня мучали трения в «вампирской общине». Если случай с Шерером и Kopнeги не первый, то сколько ребят могло пострадать от притеснявшей их аристократии клыкастых? На мое везение я столкнулась в коридоре с непосредственным участником этих трений.

— Фри Шерер, стойте, — я позвала его к