Эрен добрался до меня и, прежде чем сказать хоть слово, ударил меня кулаком в лицо. У меня перехватило дыхание.

Он никогда раньше меня не бил. Никогда.

Я посмотрел на него. Его глаза были полны ярости. Из-за того, что даже не принадлежало ему. Мой взгляд потускнел, и я уставился на него без особого интереса.

— Брэдшоу. О чем ты, черт возьми, думал? — Его брови нахмурились от боли. Я знал, что он беспокоился за мой разум. Всегда знал. Иногда я задумывался, не поэтому ли мы не возражали оставаться в темных силах. Здесь я мог выпускать свою внутреннюю тьму. Думаю, он знал это раньше меня. Но я знаю и о его внутреннем монстре.

— Ты будешь наказан за это. Ты же знаешь, что генерал Нолан испытывает к ней симпатию, — он покачал головой и стиснул зубы.

Острая боль пронзила моё холодное, мёртвое сердце. Мой брат — единственное, что у меня осталось в этой жизни, и я — всё, что есть у него. Но чем раньше он поймёт, что я умру молодым, тем лучше. Это чудо, что я прожил так долго, учитывая нашу работу.

Мои мысли вернулись к Абраму. Это должен был быть я.

Холод, который он оставил в моей груди, был как инфекция, продолжавшая распространяться. Я хочу оказаться в земле и отправить его обратно на свое место. Там, где я должен был быть.

Эрен говорил и читал мне нотации, но я его не слышал. Я смотрел сквозь него, наблюдая за Банни издалека. Мои товарищи толпились вокруг неё, перевязывая ей бок и неустанно извиняясь.

Мои глаза сузились, а зубы заскрежетали. Она была плохой. Но эта мысль больше не вызывала ярости в моей груди, как это было вчера, и это меня бесило.

Если мне придётся сломать ей руки, чтобы заставить её сдаться, я сделаю это.

Банни смотрела на меня, беспокойство мягко отражалось в ее медовых глазах. Я не видел в них решимости отказаться от борьбы, как надеялся. Вместо этого есть только ярость и больше силы воли, чем было раньше. На губах играла темная похоть, когда она облизывала их языком. Неудивительно, что ее бывший сержант в нее влюбился. Он увидел маленькую тень и присвоил ее себе.

Я никогда не смогу полюбить члена отряда Риøт.

Мои кулаки сжались по бокам. Почему это должна быть она? Почему единственная выжившая в Риøт должна быть именно она? Ее взгляд пронзал меня насквозь, вызывая неприятные ощущения глубоко внутри. Ощущения, которые я отказывался исследовать.

Я опустил плечи и снова посмотрел на Эрена.

Он понял, что я не слышал ни слова из сказанного, и бросил руки вверх в раздражении.

— Она не может остаться. — заявил я решительно.

Лицо Эрена сначала было невозмутимо, затем черты смягчились, полные сочувствия, словно он видел боль в моих глазах. Он всегда видел во мне то, чего я не замечал сам. Интересно, видел ли он, как чертовски устал я. Это я чувствую.

— Она не Абрам. Она нам нужна, — сказал Эрен.

Я покачал головой. — Нет, она не он. И она погибнет хуже, чем он. Ей все равно, умрет она или нет. Она обучена быть машиной для самоубийства.

Глаза Эрена расширились. — Ты говоришь так, будто ты можешь… — Он прервался и опустил голову.

— Осторожнее, — зарычал я, отталкивая его плечи назад.

— Спокойно. У меня и так дерьмовая ночь из-за тебя.

Он провел рукой по лицу. Его щетина отросла за время пребывания на поле. Из-за этого он выглядел на пять лет старше меня, но, может быть, это было из-за стресса.

— Ну и что, если она погибнет на миссии? У нас только одна цель, и это не ее возвращение домой. Хватит мешать плану. — Он хлопнул меня по плечу, и я снова посмотрел на нее.

Я представляю ее смерть, и это повторение Абрама.

Воспоминания о горячей крови и тошнотворных криках накрыли меня, словно отлив, увлекая меня в глубины моего отчаяния. Но на этот раз вместо дрожащих холодных рук Абрама, тянущихся к свету, я видел ее руки.

Мой голос звучал безжалостно, когда я утвердил свое решение. — Я заставлю ее уйти.

Глава 10

Нелл

Пит и Джефферсон сидели поверженные, заступив на ночную вахту. Эрен заставил их сидеть там всю ночь в качестве наших замен за их участие в засаде. Небольшая отсрочка, за которую я была безмерно благодарна.

— Сержант, нет нужды сообщать об инциденте. Я уверена, что они просто пытались издеваться надо мной, чтобы как-то жестоко представить отряду, — солгала я, и это на вкус было как кислота. Но месть, которая крутилась у меня в голове на повторе, обещала награду. Эрен бросил на меня взгляд, который ясно говорил, что он ни на секунду мне не верит.

Мы оба знали, что Брэдшоу пытался сделать. Что он и сделал.

— Ты уверена? — все же переспросил Эрен.

Я кивнула и поморщилась, когда Йен закончил обматывать мои ребра медицинской лентой. — Я просто испугалась. Я психически здорова и могу выполнить оставшуюся часть тренировки, сержант.

Йен поднял голову и неуверенно посмотрел на Эрена. Но никто из них это не прокомментировал. Эрен только кивнул и сжал губы.

— Ладно. Ну, поспи немного… Ты не против поспать сегодня рядом с Кости?

Конечно, против. Он причинил мне боль, но он также пробудил во мне что-то очень темное и тревожное.

Я подавляю эти мысли.

— Вам не нужно беспокоиться обо мне, сержант.

Эрен наблюдает за мной мгновение, а затем кивнул и ушел в палатку. Было бы чудом, если бы кто-нибудь этой ночью смог сомкнуть глаза. Я наконец-то осталась одна и глубоко вздохнула, глядя на свои черные тактические перчатки, покрытые кровью. Отлично. У каждого из нас была только одна запасная рубашка, поэтому я переоделась из испорченной в свежую.

Мой взгляд устремился на Брэдшоу. Он уже вернулся на наш пост, лежал на боку, как обычно. Кусты вокруг наших спальных мешков образуют идеальную пещеру, защищая от холодного горного воздуха.

Ярость пронизала меня, разрастаясь по мере того, как она все глубже проникала в мою грудь. Его не наказали, как остальных двоих? Конечно, нет, он же драгоценный близнец Эрена.

Я не думаю, что я когда-либо хотела причинить кому-то боль так сильно, как ему. Я могла бы порезать его. Он хотел напугать меня? Я заставила бы его намочить штаны. Я заставила бы его столкнуться